Но и тогда многие люди не забывали об обстоятельствах пленения. Добровольно сдавшиеся, предавшие своих товарищей, трусы и малодушные неизменно вызывали презрение и негативное отношение как гражданского населения, так и самих военных. Те же, кто попал в руки к неприятелю в результате ранения и физической невозможности продолжать сопротивление, вызывали чувство сострадания.
В конце средних веков мы наблюдаем заметный сдвиг к более человеколюбивому отношению к военнопленным, как к чужим так и своим. Это привело к тому, что проблемой вес шире и более основательно стало заниматься государство. Данное изменение можно заметить, например, по вкраплениям в национальное законодательство Московской Руси правовых положений, относящихся к сфере плена. В частности, в российском Соборном уложении 1692 года.
Из этого правового документа следовало, что пленных соотечественников нельзя было бросать на произвол судьбы, что государство стало проявлять определенную заботу о возвращении на родину своих плененных граждан. Отдельная глава Уложения была посвящена порядку их выкупа. В ней, в частности, отмечалось, что все города Московского государства и посадские дворы должны ежегодно собирать деньги на выкуп пленников. Более того, вернувшиеся из неволи крепостные крестьяне в качестве компенсации за перенесенные лишения получали вольную, то есть право на государственную компенсацию. Это компенсационное положение распространялось и на семьи вернувшихся из плена.
О сдвигах общественного сознания и политики государства в сторону более гуманного отношения к иностранным военнопленным можно судить и по Воинскому артикулу Петра I (1715). В этом документе уже довольно четко регулировались взаимоотношения Российского государства и вражеских пленных. Так, за убийство военнопленного на провинившегося налагалось суровое взыскание, то есть военнопленным гарантировалось право на защиту от произвола, обеспеченное нормативным актом. Кроме того, Артикул рассматривал и определял обстоятельства сдачи в плен своих солдат: то, что можно было поставить в вину плененному человеку, и то, что можно было зачесть ему в качестве оправдания. То есть, по существу, военнопленный соотечественник приобрел право на свою реабилитацию.
«Притчины, которых ради комендант, офицеры и солдаты извинены могут быть, когда крепость здастся, суть следующия: (1) Крайней голод, когда ничего не будет, чем человек питаться может, имея наперед всевозможную в пище бережность; (2) Когда амуниции ничего не останется, которая також со всякой бережью трачена; (3) Когда людей так убудет, что оборониться весьма не в состоянии будут (а во всю осаду оборонялися храбро), сикурсу получить не могут, и что крепости уже по всем видам удержать невозможно; (4) Однакож сии пункты суть тем, кои особливого указа не имеют. А которые имеют указ до последняго человека оборонятися, то никакой нужды ради не капитулировать с неприятелем, и крепости не отдавать».