В связи с этим вызывает некоторое удивление высказывание российского исследователя, доктора юридических наук, капитана 1-го ранга В. Галицкого, который в своем интервью говорил:
«Как правило, финские пленные были физически здоровыми. Они содержались в северных районах Советского Союза. Для них эти климатические условия были нормальными, и поэтому среди них не было такой массовой гибели, которая была среди итальянских и даже немецких военнопленных. То есть они были устойчивее, и смертность была очень небольшая среди них. Она была, так сказать, естественная смертность. Кто после ранений, после боевой обстановки, ослабленный там был, или по болезни, а так, чтобы в результате недостаточности питания среди финских военнопленных этого не наблюдалось. Питание было, как у пленных других национальностей, но они были более приспособлены к этой климатической среде, и поэтому они выживали, и в силу этого они знали, как в условиях северных районов России и чем нужно питаться. Хотя бы для того, чтобы восполнять недостаток витаминов»[76].
Исследователь Галицкий прав, что климатические условия не очень влияли на смертность финских пленных в СССР. Хотя очевидно, что климат в северных районах Казахстана мало похож на финский. А именно в Казахстане скончалось наибольшее количество финских военнопленных. Финский журналист Юкка Рислакки и российский исследователь Эйла Лахти-Аргутина пишут в своей книге, что из 338 финнов, находившихся в Карлаге, в живых осталось меньше 30[77]. Смертность пленных военнослужащих армии Финляндии в лагерях НКВД в большей степени была связана с плохим питанием, тяжелой работой, нехваткой витаминов и недостаточным медицинским обслуживанием, что подтверждают имеющиеся в моем распоряжении советские архивные документы. Незнание местной флоры приводило к тому, что в Караганде финны от голода собирали сладкие корнеплоды, которые, как оказалось, были ядовитыми.
Итак, можно отметить, что, как и во время Зимней войны, во время войны Продолжения серьезных нарушений внутреннего распорядка лагерей финские военнопленные не совершали, в отличие от немецких военнопленных, которые за время войны совершили 301 побег из мест заключения[78]. В нашем распоряжении имеется информация лишь об одном подобном инциденте со стороны финнов. В отчете начальника оперативно-чекистского отделения лагеря № 158 майора госбезопасности Кенькина отмечено, что в октябре 1944 года военнопленный финской армии Рюткянен (вероятнее всего, правильное имя Rуtkonеn Vaino Henrik), «будучи совершенно в ненормальном состоянии, перелез через проволочное заграждение и из зоны лагеря совершил побег, но через 3 часа был задержан силами оперативной группы»