– А как же, парень! Ведь я был одним из грузчиков, которые сгружали те ящики с виски! Мы работали чуть ли не целые сутки, пока не сгрузили весь груз в железнодорожные склады!
– Стоп! Когда это было?!
– Аккурат, за месяц до того дня, когда похоронили мистера Ячменное Зерно.
– Ты тогда работал грузчиком, старик?
– Работал. Не веришь? Дай сюда свою руку, сынок.
Я протянул ему руку. Как только он охватил мои пальцы своей грязной клешней, я вдруг почувствовал, что моя кисть словно попала в тиски.
– Верю, а теперь вернемся к рассказу.
Его рассказ показался мне правдоподобным. Кто-то решил закупить большую партию спиртного в преддверие «сухого закона». Спиртное хранилось в пакгаузах еще две недели. Об этом, как сказал старик, писали в газетах. Правда, не о самой партии виски, а о неудачной попытке воров ограбить один из складов с виски.
– Ты, парень, посмотри газеты. Там, скорее всего, упоминается фамилия владельца груза. Это все. Я рассказал тебе то, что знал.
– Гм. Хорошо. Хоть что-то реальное. Держи! – я протянул ему монету.
– Все по-честному, парень.
Засунув доллар в карман пиджака, старик развернулся и чуть покачивающейся походкой пошел вдоль улицы. Я посмотрел на Мика.
– Держи свой четвертак.
Тот быстро схватил монету дрожащей рукой.
– Откуда ты этого старикана выкопал?
– Он бывший моряк. Сидел в тюрьме. Поговаривают, что даже был пиратом.
Старый моряк меня заинтересовал, я был готов продолжить расспросы, как вдруг услышал русскую речь. О русской общине в Чикаго я знал и раньше, но никак не ожидал, что услышу родной язык прямо сейчас, в этом месте. Резко обернулся. На пороге магазинчика стоял старый еврей, очевидно, хозяин, и вел разговор с молодым мужчиной в офицерском кителе. У того было худое, голодное лицо.
– Слушай, лавочник, три недели тому назад я тебе принес в заклад медальон. Помнишь?!
– Помню, господин хороший. Как не помнить! Деньги принесли?!
– Нет. Ведь ты еще его не продал?! Женщина, которой принадлежит этот медальон, волнуется. Он ей очень дорог! Ты мне просто скажи: да или нет?
– Денег, значит, нет, – констатировал старик, игнорируя вопрос. – А когда будут?
– Хм. В ближайшее время. Обещаю. Слово офицера.
– Хм! – теперь хмыкнул владелец лавки. – Заходи, господин хороший. Посмотрим.
Если бы эта встреча произошла в первые дни моего появления в Америке, я бы кинулся к ним с распростертыми объятиями, но со временем желание общаться с соотечественниками погасло. Да и о чем мне с ними говорить? Так я думал до сегодняшнего дня, но стоило мне услышать родную речь, как нахлынула тоска. Отпустив Мика, я стал ожидать появления русского эмигранта. Что мною руководило? Желание поговорить с земляками? А о чем? Пытаясь разобраться в самом себе, понять, чего хочу на самом деле, я отправился следом за русским эмигрантом, как только тот вышел из лавки. Бывший офицер шел дворами, не глядя по сторонам. На его лице, как я успел заметить, лежало выражение отрешенности. Он пытался закрыться от чужого ему мира, замкнувшись в самом себе. Через это состояние я уже проходил, поэтому понял, что он в Америку приехал недавно. Пару недель – месяц. Не больше.