– Спасибо, Бернард, – тяжело дыша, поблагодарил больной. Бросив внимательный взгляд на старого слугу, ободряюще улыбнулся: – Выше нос, старина. Я еще жив.
С каждым словом речь больного становится все тверже. Хотя голос дрожит и заметна хрипотца, но уже окончательно ясно – приступ миновал. Теперь у мужчины есть передышка часа в два… До следующего приступа мучительного выворачивающего кашля. Но проводить время в ожидании больной не собирается. Большую часть жизни он провел в беспрестанных заботах, трудах и походах, безделье загнало бы его в гроб быстрее болезни.
– Бернард, позови лекаря.
– В этом нет необходимости, ваше величество, – раздался молодой и сильный голос из угла большой спальни.
Больной посмотрел в ту сторону, где находился лекарь, и его взгляд остановился на мужчине среднего сложения, лет тридцати на вид. Однако внешность обманчива. Этому мужчине сейчас гораздо больше лет, чем Бернарду, эдак раза в два, и до старости ему еще ой как далеко. Лекарь. Скорее уж колдун. Но колдун полезный, уже не одно поколение служит королевскому дому Несвижа. Впрочем, служит – слишком громко сказано. Эти колдуны – вообще своеобразный народ. Они живут сами по себе, выбирая спутников жизни по мотивам и критериям, понятным им одним. Вот и учитель этого колдуна когда-то выбрал прапрапрародителя ныне восседающего на престоле Георга Третьего, барона Авене, Вассенберга, Кастро, Комона, графа Гиннегау, Хемрода, короля Несвижа. Скажем так, он является другом и спутником королевского дома, который некогда выбрал себе его учитель, ныне покойный. Колдуны жили значительно дольше обычных людей, но вовсе не были бессмертными. Впрочем, убить кого-то из них – не столь уж простое занятие. Сами они предпочитали называть себя мастерами. Но их все по привычке называли лекарями.
Когда-то, несколько сотен лет назад, церковь начала забирать слишком много власти в свои руки. Церковники хотели объявить поход на лекарей-колдунов, но вынуждены были отступиться. Эта братия оказалась не так проста: понимая, что в одиночку им не выстоять, колдуны начали прибиваться к различным владетелям, которые могли бы их защитить, а вернее, совместно с которыми им удалось бы это сделать. Эти люди (или и не люди вовсе) оказались очень полезными. Используя с умом их способности, можно было достигнуть многого, что сумели оценить при всех дворах.
Точнее говоря, это понимание пришло постепенно. Поэтому властители, сумевшие разглядеть выгоду раньше остальных, получили рядом с собой лучшего лекаря. Правда, тут немало зависело и от личной симпатии приглашаемого ко двору. Наличие сильного государства никак не гарантировало наличие сильного лекаря при дворе. Например, самый признанный из светлых мастеров находился при дворе графства Бефсан, и никакая сила не могла его подвигнуть изменить своему выбору.