Никита нахмурился — правду ведь говорила нянька. Хорошо тешиться с молодухой, но это тоже до времени. Всему свой черед приходит.
— Кто же жених ее названный? Если не передумал он, завтра же предупрежу, чтоб сватов слал! — приказал Никита.
— Димитрий Усачев, видал, наверное, на балу у Апраксина, — Дуня по-молодому засмеялась и рассказала Никите, отчего Глаша нос от него воротит.
Никита после разговора с нянькой рассказал об этом Сашке.
— Везет тебе, — воскликнул Сашка, — да и ей тоже — натешилась с любимым, а замуж идет за нужного!
— Ну что, сыграем ей свадьбу такую, какую еще город не видывал? — спросил Никита.
— Я не против! — и они ударили по рукам. — А пока восполню-ка я все ее будущие денечки без меня, чтоб всю жизнь помнила.
Никита так заворожил сердце бедной Глашки, что не страшно ей было даже умереть в его объятиях. Дуня лишь покачивала головой, видя, как Никита пытается до конца жизни поселить в сердце бедной девушки любовь и страдание.
Глашка была самой счастливой, пока Никита находился рядом. Сашка же, по характеру своему не будучи искателем приключений, все же не желал развлекаться только с прислугой и постоянно подбивал Никиту на более интересные и захватывающие «подвиги».
* * *
Остерман когда-то пообещал Преонскому хороший чин при дворе, с дальнейшими продвижениями. Императорские военачальники знали и ценили своих солдат, и потому дали Никите и многим отличившимся воинам немного времени для отдыха, после чего они должны были вступить в роту кавалергардов, состоявшую из самых высокорослых и здоровых дворян, отобранных из всего русского войска.
Солдаты русские всегда отличались стойкостью и смелостью. И это всегда в первую очередь учитывалось врагами Русской державы. Уж они-то знали, как непросто воевать с простыми солдатами, намного легче вести переговоры с послами из России, основу которых составляли иноземцы. Но и среди тех были такие, которых трудно было просто так обвести вокруг пальца. И именно таковым считался Остерман, который увидел в Никите немалый талант военачальника и храброго солдата. После непродолжительной беседы с Остерманом Никита понял, что тот дает ему временную передышку.
— У тебя еще много дел впереди! И ты нужен России, — торжественно произнес Остерман, провожая Никиту, — но ежели надумаешь в ближайшем будущем покинуть страну по своим делам — предупреди!
— Слушаюсь!
«Но сейчас мне нужно отдохнуть», — думал Никита.
Он уже твердо решил съездить в Швецию, где были похоронены Егор Брянцев и Сергей Шустров.
Прослышал Никита, что Петр очень настойчиво справляется о нем, и решил сам попросить аудиенции у императора, тем более что надо было поставить в известность Петра относительно своих поездок.