Мсье Мартель бросил взгляд на свое запястье, помрачнел и перевел взгляд на старинный циферблат, вежливо давая нам понять, что уже время…
— Думаю, — сказал Бенколен, — нет необходимости задавать новые вопросы. Решение задачи предстоит искать в ином месте. Попытка проникнуть в личные дела мадемуазель Мартель глубже, чем мы сделали, очевидно, не принесет пользы делу. Благодарю вас, мадам, и вас, мсье, за помощь. Заверяю, что буду держать вас в курсе расследования.
Когда мы поднялись, хозяин тоже встал со стула. Только сейчас я заметил, каким потрясением явилась для него беседа с нами. Граф по-прежнему держался прямо, но его полные отчаяния глаза смотрели отрешенно. Он стоял перед нами, одетый как на официальный прием, в превосходном костюме и белоснежной сорочке. Свет лампы отражался на лысом черепе.
Мы покинули дом и шагнули в дождь.
— Говорит Бенколен, соедините меня с центральным медицинским бюро.
Писк в трубке, продолжительное пощелкивание…
— Дежурный медицинского бюро.
— Бенколен. Сообщите результаты вскрытия Одетты Дюшен. Дело «А-42», убийство.
— Дело «А-42» поступило в два часа дня девятнадцатого октября от комиссара первого района. Тело женщины, обнаруженное в реке у моста Шанж, не так ли?
— Да, так.
— Сильное повреждение черепа в результате падения с высоты не менее шести метров. Непосредственная причина смерти — колотая рана с проникновением в сердце. Нанесена оружием с шириной лезвия два с половиной сантиметра и длиной двадцать сантиметров. Множественные незначительные ушибы и порезы. Порезы на голове, лице, шее и руках вызваны осколками стекла. Смерть наступила примерно за восемнадцать часов до обнаружения тела.
— Все, спасибо. Дайте центральное управление, четвертый департамент.
— Четвертый департамент, центральное управление, — пропел чей-то голос.
— Бенколен. Кто ведет дело «А-42», убийство?
— «А-42»? Инспектор Лютрелл.
— Если он в здании, соедините меня с ним.
За окном уже опускались мрачные осенние сумерки. Я уже долго не виделся с Бенколеном. Перед ленчем его вызвали на службу по какому-то рутинному делу, и я появился во Дворце правосудия лишь после четырех часов. Но и тогда я не нашел его в большом, почти пустом, освещенном лампами с зелеными абажурами кабинете, где он обычно проводит допросы. Где-то под самой крышей здания у него есть еще одна комнатенка, нечто вроде личного убежища от гама и суеты Дворца. Эта берлога соединена батареей телефонов со всеми отделами Сюрте и префектуры, расположенной неподалеку. Остров Сите, который и в самом деле является островом, похож по форме на узкий корабль, растянувшийся по Сене чуть ли не на милю. На корме корабля возвышается громада собора Парижской Богоматери, а на носу, выступая, как бушприт, расположился скучный сонный сквер. Между этими достопримечательностями высятся, не снисходя до суеты Нового моста, здания, отданные правосудию. Окна убежища Бенколена смотрят из-под крыши на Новый мост и поверх него через бушприт парка — на темную реку. У вас создается иллюзия, будто из этой комнаты вы можете следить за всем Парижем. Убежище Бенколена выглядит жутковато, с кошмарными реликвиями в стеклянных шкафах, страшными фотографиями в рамках на стенах и ковром, протертым до основы от непрерывного расхаживания Бенколена.