Она взглянула на Бенколена. Тот сидел неподвижно, поставив локти на подлокотники кресла, уперевшись кончиками пальцев в виски, и исподлобья смотрел на нее немигающим, ясным взглядом. Мадам Дюшен повторила свой вопрос:
— Вы можете мне что-нибудь сказать, мсье?
— Ничего, мадам.
Молчание. Тишина. Слышно лишь тиканье чьих-то часов.
— О… я понимаю, — наконец произнесла она, — я в глубине души надеялась, что вы начнете отрицать, видимо, еще верила, что… Теперь я все понимаю.
Слабо улыбнувшись, она пожала плечами, бесцельно пощелкала застежкой сумочки и оглянулась с таким видом, как будто только что попала в комнату.
— Я прочитала в газете, что Клодин нашли в объятиях восковой фигуры, существа, именуемого Сатиром Сены. Именно такое впечатление произвел на меня обладатель багрового носа. Не знаю, как насчет Сены, но он точно Сатир — дьявольское отродье.
Робике торопливо прервал ее:
— Тетя Беатрис, нам пора. Мы без пользы отнимаем время у занятых людей.
Все встали. С губ женщины не сходила потерянная улыбка. Бенколен пожал протянутую руку и отвесил короткий вежливый поклон.
— Боюсь, что не смогу вас утешить, мадам, — произнес он тихо, — но по крайней мере обещаю… — Голос его поднялся. — Пройдет совсем немного времени, и этот человек окажется там, где ему надлежит быть. И клянусь Создателем, больше он никому и никогда не принесет горя. До свидания и… мужайтесь!
Когда дверь закрылась, он все еще стоял со склоненной головой. Под ярким светом были заметны седые пряди в его густых волосах. Медленно-медленно вернулся он к столу и тяжело опустился в кресло.
— Старею, Джефф, — неожиданно заявил он. — Несколько лет тому назад я бы лишь усмехался в глубине души, слушая эту даму.
— Усмехался?! Великий Боже!
— От ненависти к ближним своим, как у Галана, меня спасало лишь то, что я умел смеяться над ними. Это самое существенное различие между нами.
— И вы сравниваете себя с Галаном?
— Да. Он, как и я, видел, что наш мир скверно устроен, и ненавидел его. Галан думал, что, бросив в расплывшуюся, самодовольную физиономию своего ближнего несколько слов правды о нем самом, мир можно улучшить. Что сказать обо мне, Джефф? Итак, я смеялся, потому что боялся людей, боялся услышать их мнение о себе, их осуждение… Передайте мне как добрый друг этот графин и потерпите еще минутку мои глупые излияния. У меня так мало для этого возможностей…
— Позвольте мне, — вставил я, — посмеяться над вашими страхами.
— Но я действительно боялся. Я боялся, что окружающие могут недооценить меня. И поэтому старался показать себя. И я заставил себя стать больше, чем я есть. Взгляните, вот идет Анри Бенколен, всеми уважаемый, его боятся, им восхищаются. Но никто не знает, что за ним везде следует крошечный дух, который ставит под сомнение его истинную сущность.