Я провожая ворчащую бабушку взглядом чуть повернулся ей вслед и обратил внимание на импозантного мужчину лет шестидесяти с интересом за мной наблюдающего. Строгое, коричневое, явно очень дорогое пальто, шляпа, шарф, аккуратная бородка эспаньолка. Добавить трость, трубку и бульдога на поводке - английский джентельмен на моционе перед вечерним Earl Grey со сливками.
-Столкновение прав и интересов, - увидев мое внимание сказал он, - не правда ли интересно.
-Грустно. - Ответил неожиданному собеседнику я. - Грустно и страшно.
-Страшно? - Удивился мужчина в коричневом пальто.
-Именно страшно. - Подтвердил я. - А вас разве не пугает неконтролируемое личностями стадо?
-То есть вон тот лысенький на сцене не личность? - Спросил мой оппонент так, что вопрос на мгновение показался мне риторическим.
-Увольте.- Улыбнулся в ответ я. - Какая личность, так, один из громко кричащих чмо.
-Резко. - Кивнул мой собеседник и я снова не смог понять: согласен он или готовит аргументы для спора.
-Вы думаете они способны «разрушим и построим»? - Спросил я. Мужчина развел руки показывая «что вы - что вы, никогда и не в коей мере». - Только, простите, пиздобольство и, через строчку, обязательная фраза о том, что надо валить за границу, тут ловить нечего.
-Философия импотентов. - Улыбнулся он. - Кстати, Петр Павлович. - Он протянул мне руку затянутую в перчатку из тонкой коричневой замши.
-Александр Евгеньевич. - В тон представился я и протянул руку так же не снимая перчатки.
-Вообще, если смотреть шире, - заговорил Петр Павлович и мы продолжили путь, - это действительно страшно, но меня пугает другое. - Он замолчал, словно о чем-то задумался.
-Что же. - Поинтересовался я спустя пару минут.
-Раньше, в советские времена, в уголовном кодексе была 32 статья - преклонение перед Западом. И, что бы сейчас не говорили, это была правильная статья, неправильными были её трактовка и применение.
-Что вы имеете ввиду? - Не понял я нити его рассуждений.
-Её надо вернуть. - Просто ответил он, словно это было нечто само-собой разумеющееся. - Только сажать, на те же 10 лет, не за пластинки и джинсы, а за пропаганду такой заграничной заразы как демократия.
-Кхм, - хмыкнул я и остановился, - надеюсь вы не будет цитировать Гитлера и Ницше?
-Не буду. - Улыбнулся он. - Демократия - ложь и, соответственно, тупиковый путь, атавизм. Она вынуждено отомрет похоронив вместе с собой своих ораторов. - Он взял меня под локоть.
-Я соглашусь с вами, - принял слово я игнорируя его фамильярный жест, - в демократическом устройстве справедливости куда меньше чем заявляется, но её основа не лжива, просто извращена.