На ряду с системами, в которых доминирует идея науки, а религия допускается лишь в той мере и в тех формах, в каких она совместима с наукой, философская история нашего времени знает системы противоположного характера, где преобладает идея религии, и проблема заключается в том, чтобы сохранить религию, по возможности, во всей ее целостности, несмотря на развитие науки, которое в наши дни уже немыслимо игнорировать. Согласно этим системам, религия сама утверждает себя, опирается на свои собственные принципы. Но в виду стремление современной науки к власти не только над вещами, но также над умами и душами, религия не может уже большие довольствоваться возведением между собою и своею соперницей изолирующей перегородки. Век, в который мы живем, есть век всеобщего испытание и состязания. Религия обнаружит жизненность и способность к развитию лишь в том случае, если она сумеет согласовать свои права с точно установленными правами науки, приспособляясь, когда это необходимо, и, разумеется, без отступление от своих основных принципов, к таким требованиям науки, законность которых не может быть оспариваема. Замкнувшись в своих формулах, опираясь лишь на внутреннее сознание своей истины и своих прав, и не обращая внимание на нападки века, она сможет в течение некоторого времени поддержать иллюзию, но в конце концов неизбежно зачахнет, будет, так сказать, „этиолирована“, подобно растениям, лишенным солнечных лучей.
Заботы, направленные в эту сторону, чувствуются уже в системе, которая по своему историческому происхождению связана с Кантом и с Шлейермахером, но по тому значительному влиянию, которым она пользовалась в конце прошлого века и продолжает еще пользоваться поныне, входит в круг современных идей: я имею в виду систему, провозвестником которой был немецкий теолог Альбрехт Ричль >32).
Рассматривая здесь ричлианство, мы остановимся главным образом на его общем духе, на его основных контурах, отодвигая в сторону частные доктрины, далеко не одинаковые у различных его представителей.
Руководящая идея ричлианства состоит в том, что религия для того, чтобы стать неуязвимой и осуществиться по-настоящему должна тщательно очистить себя от всего, что не есть религия в собственном смысле слова; но, с другой стороны, она должна целиком удержать все то, что необходимо для ее положительного развития во всем ее своеобразии и во всей ее полноте.
Религия, в том виде, как она обычно исповедуется, смешана с такими элементами, которые ей чужды и ее разлагают.
Первый из этих элементов есть философия, метафизика, естественная теология. Прежде всего надо порвать с интеллектуализмом, со схоластикой, которая, будучи изгнана Лютером из религиозного сознания, снова обманом пробралась туда и утвердилась там. Философия, которая оперирует лишь с абстрактными понятиями и имеет в своем распоряжении лишь явление природы, не может, по самому определению своему, овладеть религиозным элементом, который есть жизнь, бытие, сверхприродная активность. Никакое познание, каково бы оно ни было, не в состоянии охватить объект религии; ибо способность к познанию, в том виде, как она имеется у человека, ограничена постижением законов материи, а в данном случае дело идет о предметах чисто духовных. Религия может быть только делом верования, а отнюдь не познания; примешивать к ней философские или научные элементы значит искажать ее.