— Благодарение Солнца, Великому хану и его великодушию, да славится его имя во веки веков на Великую Степь и весь обитаемый мир — невнятно говорил он, роняя багровые, темные капли крови на ковер и, нащупав задом выход из юрты и не подымаясь с колен, вестник выполз из ханской юрты.
Вестник выполз, и лишь за пологом юрты благоразумно поднялся с колен, отряхнул пыль со штанин и выплюнул выбитые зубы, улыбнувшись окровавленными губами. Повезло ему, что Великий хан сегодня добрый, а ведь мог и убить, приказав казнить его за принесенную плохую весть.
Да, подумал он, но все-таки не хватает еще твердости нашему Великому хану, не хватает, не чтит он обычаи великих предков. Не смог приказать казнить его, как и подобает потомку Степного Ханства.
Он, вытирая кровь рукавом халата, гордо прошествовал мимо двух воинов, стоящих на страже у ханской юрты.
Те со скукой проводили его взглядом и продолжили, прерванный его появлением разговор, о выдающихся прелестях трех грудастых танцовщиц, накануне выступавших, вчера вечером, перед воинами.
В юрте все молчали, опустив глаза, боясь посмотреть на ходившего в раздражении Великого хана. Наконец, он остановился и, глядя на приближенных, приказал:
— Все вон!
Когда все бросились и гурьбой столпились у выхода из юрты, позади них послышалось:
— А Вас, кавхан, я попрошу остаться!
Тимошвар замер, когда известный своей грубостью Великий хан обращается на Вы, это являлось самым явным признаком его гнева. Он лишь втайне надеялся, что он здесь не при чем, и буря пройдет мимо него.
Великий хан мрачно присел на корточки и, пристально глядя своими глазами на своего ближайшего сподвижника- соперника, раздраженно произнес:
— Гиена, поимей нашего союзника. Император Кханда отказывается выступать со своей армией в обусловленные нами сроки, для вторжения на Раввену. Эта армия кхандских обезьян будет есть свои фрукты, пока в Раввене не закончится Игра Смерти, затеянная Триадой. Лишь, после того, как эта раввенская свинья погибнет, Император двинет свою армию, об этом и уведомляет меня, этот желтомордый павиан!
— Э-э, Великий хан, три дня назад я Вам доносил о нападении на Сая Альвера… — начал было Тимошовар, думая видно о том, что его обвиняют в том, что хан был не поставлен в известность об Игре Смерти.
— Да не об этом раввенском «свиноеде» речь. Все равно, скоро мы их скальпами разукрасим наши юрты. Мы не можем держать воинов наших Юрт так долго! Если мы их распустим по кочевьям, то, как их потом собрать!
Кавхан прекрасно понял, о чем идет речь: если они разойдутся по Великой Степи, кто-то из них опять попытается оспорить власть Великого Хана. На ханской юрте и так уже висели несколько скальпов неудачливых соперников на звание Великого хана.