Он перекусил ему затылок своими клыками и, мотнув своей лобастой головой, сломал ему шейные позвонки. Степняк погиб мгновенно.
Укргуры в ужасе закричали, увидев наяву свою погибель на городской улице, в виде неожиданно явившегося для них ужаса, это темно-бурого хищника, олицетворявшего смерть для любого человека.
Дикий кот кинулся на следующую жертву и снизу, уцепившись клыками и передними лапами, завалил его на себя.
Степняк, завывая от страха и боли, отбросил саблю и, судорожно извиваясь, дотянулся до сапога и вытащил нож. Упав сверху на дикого кота, он, крича прямо в рычащую и дышащую жаром дыхания, пасть хищника, попытался ударить его ножом.
Тот не размыкая клыков, задвигал задними лапами, разрывая острыми когтями, мягкий живот степняка. Живот был разорван сразу же и, выпадающие из него внутренности вываливались на землю.
Последний из нападавших, глядя на дикого кота, разметывающего по сторонам кишки сородича, бросился наутек.
Это было последнее, что он сделал в своей жизни.
Дикий кот легко догнал его и все было закончено. Тела, несостоявшихся степных убийц, были разбросаны везде по улочке.
Тиша продолжал терзать тело одного, видимо инстинкт хищника, и ярость дремавшего дикого зверя, нелегко было загнать обратно.
Юнний, глядя на корчащегося в агонии степняка, пожаловался ему, напрасно пытаясь вызвать у того сочувствие:
— Тебе хорошо, уходишь по дороге, озаряемой Солнцем, а мне еще лекаря искать. Знаешь, какие они деньги счас лупят? Лечение в Раввене не дешевое, все ненужные им снадобья будут стараться мне втулить? А еще, мне через весь город тащиться, на повозке, представляешь какая это для меня мука!
Тот захрипел, с ненавистью глядя на своего убийцу.
Юнний потрогал набухший кровью, комок тряпья, приложенный к боку и, озабочено поинтересовался у умирающего степняка:
— Как думаешь, степняк, ты своей саблей до кишок мне достал или нет!? Как-то не хочется мне умирать, знаешь ли!
Дейван, еле загнавший упирающегося Тишу в повозку, подбежал к раненому Юннию:
— Эвон, как тебя покорежило — сказал он, нагнувшись над ним, осматривая его рану.
— Ну ладно, раввенец, хорошо, что мы свое дело сделали, спасли Сая Альвера. Теперь эта Орда падальщиков, этих гиен, в обличье человека, не сунутся к нам на отчизну до окончания Игры Смерти.
Они услышали хриплый, булькающий смех, это смеялся степняк с пробитой грудью.
Он, с натугой выплескивая кровавые пузыри на губах, прохрипел:
— Ваш Сай вжэ здох! Був ще один загон, вин и вбыв Сая! А наш загон мав вбыты их!
Он со злорадством посмотрел на них меркнущим взглядом и, застыв, умер с торжествующей, кривой ухмылкой от мысли, что сумел-таки напакостить этим раввенским «свиноедам».