— Нет-нет-нет! Никаких «сразу»! У нас есть еще десять часов, которые я намерена потратить с пользой для российской науки. И не смотри на меня так, Гришенька! Не смотри! Я просто обязана поймать несколько экземпляров перевязанного парусника для лепидоптерария профессора Христианского, моего дорогого научного руководителя… Иначе он не поймет! Проклянет меня, ну, буквально!
— Ну разве если ради Христианского… — проворчал озадаченный новостью Григорий.
Он обязательно поспорил бы с женой. Если бы не был уверен: спорить с ней абсолютно бесполезно.
Когда «Кирасир» эффектно стартовал с пляжа да прямо в космос, Григорий всё же обратился к Афине, которая подозрительно активно рылась в рундуке с водолазным снаряжением.
— А зачем профессору Христианскому твои… мнэ-э…
— Перевязанные парусники?
— Ага.
— Да они ему даром не нужны, — отмахнулась Афина.
— А почему же мы тогда… не летим? На орбиту?
— Потому что мне нужно кое-что проверить.
По-девичьи звонкий голос Афины, в котором страх, уклончивость и елейная ласковость перемешивались в равных пропорциях, Григорию совсем-совсем не понравился.
— Что именно «проверить»?
— Да броненосца.
До Григория вдруг, что называется, дошло.
— Ты? Собираешься? Погрузиться?! В это?! Озеро?!! — Взревел он рассерженным бизоном.
— Я — да. Собираюсь. Погрузиться, — промолвила Афина, пряча глаза.
— Да мы туда только что с пулеметом ходили! И то все тряслись! Я когда возле этой дыры стоял, чтобы как-то в рамках держаться, перепроверял гипотезу Шервинского-Вана для косоугольных многообразий! Это я делал чтобы от страха не заорать! И ты хочешь сказать, что теперь я должен буду стоять на том же месте?! Но уже без пулемета?!
— Ну да… Перепроверишь гипотезу Шервинского-Вана еще раз… Теперь для прямоугольных многообразий, — с невинным видом произнесла Афина.
— Не существует никаких прямоугольных многообразий! Их нету!
— Тогда проверишь таблицу умножения, — пожала она плечами, давая понять, что разговор окончен. Повисла тяжелая пауза.
— Тогда я подаю на развод, — твердо сказал Григорий. — Терпеть такое — выше моих сил.
Несколько секунд Афина осмысляла услышанное.
— Ты? На… на развод?
Однако Григорий не обернулся. И не ответил. И лишь звук стремительно сошедшихся за его спиной дверей был Афине ответом.
Афина бросилась следом.
— Ну Гриша!.. Ну вдумайся!.. Это же не просто моя блажь… Это — революция в современной зоологии, а заодно и палеонтологии… Представь себе, если мне удастся рифового броненосца… Я даже не говорю «поймать»… Просто заснять! Это же сенсация!
Однако Григорий не обернулся.