Его высочество повернулся к Боне, поклонился, собираясь уходить, и сказал:
— Ваша светлость, еще раз прошу принять мои извинения. Мы встретимся завтра. Я поприветствую вас подобающим образом и постараюсь загладить сегодняшнюю неловкость.
— Встретимся мы завтра или в любой другой день, дражайший Лоренцо, но не станем вспоминать о случившемся, — негромко ответила Бона.
— Согласен, — ответил он, поклонился Катерине и напоследок мне. — Дамы!.. — с живостью проговорил Лоренцо и ушел.
Я слышала, как эхо его шагов звонко отдавалось от стен лоджии, пока он двигался к Кроличьему залу.
Как и все в Италии, я слышала легенды о Лоренцо Великолепном. Очень рано, в двадцать лет, он сделался фактическим правителем Флоренции после смерти отца. Видела я его только однажды, в 1469 году, когда мне было девять лет и я прожила в доме Боны всего год. В числе других выдающихся правителей Лоренцо де Медичи присутствовал на крещении Джана Галеаццо в величественном миланском Дуомо. В отличие от простых смертных Лоренцо обладал таким светлым умом, терпением и обаянием, что мог откровенно высказываться перед герцогом Миланским, не вызывая у того приступов гнева. Галеаццо Сфорца грубо третировал семью, придворных, слуг и даже лиц, равных себе по званию, но к Лоренцо относился с уважением.
Как только Медичи вышел из часовни, Бона поглядела на меня блестящими от слез глазами и сказала:
— Господь ответил на наши молитвы! Он послал его спасти девушку… и научить меня смирению.
— Несомненно, — тихонько согласилась я, хотя и сомневалась в том, что за восемь лет жизни с Галеаццо Сфорца Бона не научилась смирению.
Но мне было приятно, что Лоренцо попытался вмешаться.
— Уведи Катерину, убедись, что она ушла к себе и не собирается выходить, — приказала Бона. — Ты тоже свободна, пока я не пошлю за тобой.
— Отведу ее в детскую, а потом сразу вернусь, — пообещала я.
Мне было ясно, что герцогиня нуждается в утешении. Не так-то просто смириться с мыслью, что твой муж — чудовище, но еще труднее, когда это же сознают люди утонченные.
Бона отвела взгляд, покачала головой, и я вдруг поняла: из-за появления Лоренцо ей так стыдно, что она не в силах больше сдерживать слезы.
Когда я повлекла Катерину к выходу, герцогиня снова опустилась на колени перед алтарем и, прежде чем вернуться к молитве, проговорила:
— Закрой, пожалуйста, двери.
Я повиновалась, оставив ее рыдать в одиночестве.
Катерина вырвалась из моих рук, как только мы вышли на лоджию. Она устремилась в мужское крыло, проклиная пышные юбки, затем подхватила их повыше и едва ли не бегом кинулась к Кроличьему залу. Я выше ростом, мой шаг длиннее, поэтому мне без труда удалось нагнать ее и схватить за локоть.