В ответ я опустилась в реверансе, а он дружески произнес:
— Дея, верно? Жена Маттео да Прато?
— Верно, — ответила я, краснея.
Я привыкла к тому, что не интересна никому, кроме Боны.
— Я уже много лет знаком с твоим мужем, — продолжал он. — На самом деле это я рекомендовал его на службу герцогу.
Смущенная его галантностью и непринужденными манерами, я не нашлась что ответить.
Галеаццо опаздывал, и Бона с Лоренцо целых полчаса болтали о разных пустяках. Первым появился грузный, могучий Чикко Симонетта, секретарь и правая рука герцога. По крестьянской прическе — волосы были длинными на макушке и коротко остриженными над непропорционально маленькими ушами — и круглому лицу с грубыми чертами его можно было бы принять за простолюдина, если бы не изящное платье и проницательный взгляд. У герцога не было тайн от Чикко, который приветствовал Лоренцо в высшей степени сдержанно, даже без намека на улыбку.
Последовала пауза, после чего появились три угрюмых вооруженных стражника, прислуга засуетилась, из кухни спешно прибежал виночерпий герцога. Тут явился и сам Галеаццо — без обычного пения фанфар, поскольку об обеде с Лоренцо в замке Павии должно было знать как можно меньше народу. Однако тщеславие герцога требовало, чтобы его приход сопровождался хвалебными песнопениями в исполнении того самого кастрата, который вместе с остальными развлекал нас накануне в покоях Боны.
Галеаццо готовился ровно через месяц отметить свой тридцать третий день рождения и находился сейчас в расцвете сил. Крепкий и мускулистый, как и все Сфорца, герцог был страстным любителем охоты. Его туника из серовато-зеленого муарового шелка была расшита медными геральдическими лилиями и отделана по вороту горностаем, покрой подчеркивал ширину плеч и груди. Светло-каштановые волосы с рыжеватым оттенком были подстрижены лесенкой, прикрывали уши, но все-таки были довольно короткими и не доходили до плеч, обрамляя лицо локонами, завитыми по последней моде. Выделялся довольно крупный нос, сломанный еще в юности, отчего на переносице образовалась заметная горбинка. Круглые зеленоватые глаза герцога были глубоко посажены, тонкие губы вечно поджаты и искривлены в презрительной усмешке.
Этот человек однажды приказал прибить своего врага к гробу и похоронить живьем. Это он, вместо того чтобы проявить великодушие к умиравшему с голоду крестьянину, который осмелился поймать кролика в его лесу, заставил несчастного съесть добычу вместе со шкурой и потрохами, отчего крестьянин умер в страшных муках. Это он в приступе ревности отрубил руки своему придворному, который осмелился обнять одну из бывших его любовниц. А ведь родители герцога вовсе не были бессердечными людьми. Его отец Франческо Сфорца отличался храбростью в боях, а мать, гордая и волевая дочь герцога Миланского, Бьянка Мария Висконти отличалась удивительной добротой. Подданные очень любили этих правителей. Когда их старший сын подрос, они сами были ошеломлены его спесивостью и жестокостью. После смерти Франческо Сфорца Галеаццо взял власть в свои руки. Он не слушал никаких советов матери, которая вскоре загадочным образом погибла от лихорадки или же, как уверяли некоторые, от яда, данного ей сыном.