— Прошлое, — сказала я, открывая первый.
На белом фоне, украшенном зелеными листьями и крохотными цветочками, были изображены четыре золотых кубка, в центре нарисовано развевающееся знамя со словами: «А bon droyt» («По праву»). Этот девиз часто использовали Сфорца, доказывая, что Господь сделал их правителями, потому что они заслуживают того.
Слова сами сорвались у меня с языка:
— Четверка чаш. Роскошь. Счастливое детство и огромное богатство. — Я помолчала, понимая, что в сверкающие золотые чаши было налито нечто темное и горькое, как то вино, которое заставила меня выпить Бона после смерти Маттео. — Но это не благое, а запятнанное прошлое, которое необходимо преодолеть. Сон, от которого ты должна очнуться.
Я перевернула вторую карту. На ней снова оказался босоногий молодой человек в лохмотьях, с посохом, закинутым на плечо.
— Настоящее, — сказала я. — Снова Дурак. Начало долгого путешествия, которое сильно изменит того, кто его предпримет. В конце пути Дурак лишится своей наивности.
Катерина уперлась локтем в стол, хмуро поглядела на картинку и заявила:
— Разумеется, мы же возвращаемся в Павию, но после уже не будет никаких путешествий.
— Возможно, не сразу, но уже скоро, — пояснила я, перевернула третью карту и объявила: — Будущее.
Не успела я положить карту, как Катерина вскочила, едва не скинув колоду с кровати, и хрипло прошептала:
— Нет! Это просто фокус! Ты специально так делаешь, чтобы меня напугать!
Она разрыдалась, а я посмотрела на изображение башни, которая рушилась от удара молнии, и вдруг увидела себя за стеной крепости, сложенной из толстых кирпичей. Не только Катерина, но и я сама обитала в этой башне, которая однажды будет разрушена до основания. Я услышала резкий оглушительный грохот, похожий на гром, и уперлась руками в стену, чтобы не упасть. Башня неистово дрожала, однако не рушилась.
Еще один удар, и стена громко затрещала, но снова устояла. Пока еще рано.
Но в свое время она рухнет, как герцогство Миланское, выскользнувшее из железной хватки Галеаццо.
Я вдруг снова увидела перед собой Катерину и решила сказать ей ту правду, которая утешит ее. Меня тоже била дрожь. Я вовсе не хотела ее пугать.
— Башня не предвещает смерть, — честно сказала я. — Не для тебя. Мадонна, ты не погибнешь, как твой отец. Но… — Я поглядела на картинку и представила, как дрожит под ногами земля. — Это означает перемены, конец старого. Разрушение.
— Но я не хочу! — Слезы лились по щекам Катерины, она заламывала руки. — Не хочу никаких неприятностей! A bon droyt! Зачем Господь наградил нас благородной кровью и дал нам власть, если не хочет защитить? Это неправильно!