Воистину мало что укрылось от глаз любознательного английского доктора. Он описывал брачные праздники, заканчивавшиеся тем, что вся свадьба выбегала из деревни в ближайший лес, чтобы расчистить для молодых новую плантацию под бананы; он изучал премудрости изготовления корзин, сплетенных так плотно, что в них можно было держать воду. Он наблюдал, как дети учатся обращаться с луком и стрелами, пока не достигают такой меткости, что за двадцать шагов раскалывают бамбуковую трость, и записывал рецепты снадобий, применяемых знахарями. Горькая тыква, например, помогала от трехдневной лихорадки и запора. И он, подобно Дику Уиттингтону, собирался завезти в деревни куна кошек, чтобы избавить их от крыс и мышей, осаждавших хижины.
Лайонел Уофер три месяца прожил среди панамских индейцев и к концу этого срока, несмотря на тоску по дому, приобрел у них такую популярность, что беззаботный доктор стал всерьез сомневаться, отпустит ли его когда-нибудь Ласента. Вдобавок, четверо его спутников не скрывали, что не разделяют его пристрастия к туземному образу жизни и мечтают вернуться. Разумеется, из всех белых один Уофер обладал достаточно высоким положением и знанием языка, чтобы тактично затронуть эту тему перед Ласентой. Ему наконец представилась такая возможность во время большой охоты, которую время от времени устраивал верховный вождь. Такие охоты были грандиозными, почти средневековыми предприятиями: все мужское население округи выстраивалось кордоном в лесу и гнало перед собой дичь. Теоретически после этого собаки индейцев загоняли диких свиней (оленей не трогали, поскольку у куна было табу на поедание оленины) и задерживали их, пока не подоспеют лучники. Однако охотничьи собаки куна, по словам Уофера, были просто трусливые дворняжки, так что свиньям, как правило, удавалось скрыться. «На моих глазах за день подняли около 1000 (свиней) в разных рощах, — презрительно писал он, — убили же из них, помнится, всего двух». А в тот раз собаки оказались еще более неловкими, чем обычно, и Ласента со своими охотниками, пробегав целый день за лающей сворой, не добыл ни единой свиньи. Уофер тактично предложил измученному вождю, если он отпустит англичан на родину, прислать ему свору хороших английских псов. Поначалу Ласента и слышать об этом не хотел, уверяя, что Уофер слишком ценен, чтобы без него обойтись. Однако позднее он передумал и неожиданно позволил Уоферу уйти на условии, что тот вернется при первой возможности и на всю жизнь останется с куна. Уофер, возможно, домысливая приятное, добавлял, что вождь обещал ему в жены одну из своих дочерей, если он вернется к племени.