— Посмотрим. Мы еще поговорим об этом.
Мориц Розенталь проводил Штайнера до двери.
— Нет времени предаваться печали. В мире слишком много горя, Штайнер.
Штайнер кивнул.
— Будем надеяться, что мальчика не схватят сразу…
Мориц Розенталь покачал головой.
— Он будет начеку. Он уже многое знает. Мы рано узнаем жизнь.
Штайнер отправился в кафе «Шперлер». Давно он туда не заходил, С тех пор как он получил подложный паспорт, он избегал мест, где его знали раньше.
Керн сидел на стуле у стены и спал, поставив ноги на чемодан и прислонив голову к стене. Штайнер осторожно сел рядом с ним, он не хотел его будить. «Немного похудел, — подумал Штайнер. — Похудел и повзрослел».
Он огляделся. Рядом с дверью примостился судебный советник Эпштейн, на столе перед ним — несколько книг и стакан с водой. Он сидел одинокий, страшный и недовольный, держа в руке пятьдесят грошей. Штайнер обернулся: наверно, конкурент — адвокат Зильбер — переманил себе всю его клиентуру. Но Зильбера в кафе не было.
Подошел кельнер, хотя Штайнер его и не звал. Кельнер расплылся в улыбке:
— Опять заглянули к нам?
— Вы меня помните?
— Ну, еще бы! Я уже беспокоился за вас. Сейчас здесь стало намного строже. Вы опять будете пить коньяк?
— Да. А куда девался адвокат Зильбер?
— Он тоже пал жертвой. Арестован и выслан.
— А-а… А господин Черников в последние дни не появлялся?
— На этой неделе нет.
Кельнер принес коньяк и поставил поднос на стол. В тот же момент Керн открыл глаза. Он замигал, потом вскочил.
— Штайнер!
— Садись, — спокойно ответил тот. — Выпей-ка этот коньяк. Ничто не освежает лучше, если человек спал сидя.
Керн выпил коньяк.
— Я уже два раза заходил сюда, искал тебя, — сказал он.
Штайнер улыбнулся.
— Ноги на чемодане. Значит, негде ночевать, так?
— Да.
— Ты можешь спать у меня.
— Правда? Это будет чудесно! До сегодняшнего дня я ночевал в одной еврейской семье. Но сегодня я должен был оттуда уйти. Они страшно боятся держать кого-либо более двух дней.
— У меня ты можешь не бояться. Я живу далеко за городом. Мы можем отправиться прямо сейчас. Ты выглядишь очень сонным.
— Да, — сказал Керн. — Я устал. И не знаю почему.
Штайнер кивнул кельнеру. Тот примчался галопом, словно старая боевая лошадь, которая долго таскала повозку, а сейчас вдруг услышала звуки боевых фанфар.
— Спасибо, — поблагодарил он заранее, прежде чем Штайнер успел расплатиться. — Большое спасибо.
Потом взглянул на чаевые.
— Целую ручки, — пробормотал он в избытке чувств. — Ваш покорный слуга, господин граф.
— Мы должны добраться до Пратера, — сказал Штайнер, выйдя на улицу.