— А Малюта в дурдоме давно вот такусеньких человечеков ловит, — досказал Илья, показав мизинец.
Он сделал шаг к кровати, на которой полулежала Жанна, опустился рядом.
— Совершенно точно, а ей, по-моему, верить нельзя. Противная девица.
— Ужасно противная. Ужасно…
Илья нагнулся и поцеловал ее в губы.
— Правда, противная? — шепотом спросила Жанна.
— Правда, ужасно противная…
Илья, больше не в силах сдерживать страсть, обнял Жанну. Она вдохнула, яростно привлекла его к себе…
ТОЧКА, ТОЧКА, ЗАПЯТАЯ.
Только поздним вечером изнуренный любовью Илья вернулся домой.
Жанна довезла Илью до самого дома. Попрощавшись, он вышел из машины и направился в подворотню. Какой-то человек стоял в тени дома, как будто не желая, чтобы его узнали. Заметив его, Илья по привычке насторожился, но прячущийся человек не проявил никаких враждебных действий. Илья успел только заметить, что он широкоплеч и кряжист.
Возле двери квартиры лежало что-то, завернутое в бумагу. Не стоило, конечно, этого трогать: в иное время Илья бы этого и не сделал, но не сейчас — сейчас он был под впечатлением очаровательной, обворожительной Жанны, которую после этого полюбил еще больше, чем раньше. Он не знал, что женщина может быть способна на такое.
По рассеянности он только слегка пнул сверток ногой. Как будто ожидавший этого и для этого только приготовленный сверток вдруг развалился. Какие-то круглые комочки мягко разбежались в разные стороны. Илья, приглядываясь, тронул один из них ногой… наклонился, вглядываясь в свете экономной парадной лампочки… На полу перед Ильей лежала отрубленная кошачья голова.
Отбросив бумагу в сторону, Илья насчитал всего пять кошачьих голов — все они были от разномастных животных. Такая находка неприятно поразила Илью. Возможно, конечно, это шалость местных ребятишек, насмотревшихся по телеку подвигов Рэмбо. Но могло быть и предупреждение… Вот только от кого? За те несколько месяцев, что Илья провел в Петербурге, он ухитрился нажить множество врагов, впрочем, и друзей тоже…
Илья не стал ломать опустошенную любовью голову чьих рук это проделка, а морща нос, собрал кошачьи головки обратно в бумагу и снес во двор, положив возле парадной утреннему дворнику.
— Да на тебе лица нет, Илюша! — встретила его Карина, уперев руки в бока и выпятив свой массивный бюст. — Ты что попал под каток или побывал в женском общежитии на двести койкомест?!
Илья ей не ответил. Ему было известно, что его бывшая жена способна только на солдатские шуточки.
Раздевшись в прихожей, он прошел в кухню.
Сергей сидел за кухонным столом, рядом с восторженным лицом восседал гвинейский жених Карины. Сергей прослушивал кассеты с записями бреда горбуна-шизика.