— Мамочка, я не хочу идти па урок плавания, — прозвучал снова голос Элана, возвращая меня к действительности.
— Дорогой мой, мы уже говорили вечером об этом… — Я видела, как задрожали его губы, и меня снова пронзило прежнее чувство вины. Я так безнадежно желала ему счастья… — Ладно, если не хочешь, не ходи, — порывисто согласилась я с сыном. — Ну же, перестань плакать, дорогой мой, у меня есть для тебя чудесный сюрприз. Кто-то, очень важный, приедет на уикэнд к нам в Мэллингхэм, кто-то, кого ты всегда так хотел снова увидеть. Это… да, это Стив, Элан! Он будет несколько месяцев работать в Лондоне. Разве это не прекрасно?
Последовало тяжелое молчание.
— Элан? — в ужасе окликнула его я, увидев, как окаменели его губы. Он угрюмо отвернулся и уставился в дальний угол комнаты.
— Я не хочу иметь с ним никакого дела, — твердо заявил он и вышел, не оглядываясь, отправившись на свой урок плавания.
Я была так подавлена, что едва нашла в себе силы подготовиться к поездке в Мэллингхэм. В конце концов, мы выехали из Лондона с Эланом, горничной Селестой и мисс Парсонс, гувернанткой. Она присматривала за Эланом, и таким образом Нэнни могла посвятить все свое время близнецам. Когда мы приехали в Мэллингхэм, Нэнни с грустью сообщила мне, что последняя няня взяла расчет. Это было завершающим ударом в тот злосчастный день.
Не сомкнув глаз всю ночь, я выпила три чашки кофе, выкурила подряд четыре сигареты и с видом торговки рыбой отправилась в Норидж. На мне были старая юбка и джемпер, выгоревший деревенский макинтош, фетровая шляпа, скрывавшая тот факт, что волосы мои явно требовали завивки, а губы были подведены совершенно неподходящей помадой. Поскольку меня страшно удручало то, как я выглядела, я не сомневалась, что возрождение моей связи со Стивом было обречено на немедленный провал. Но он выскочил из станционного здания с возгласом, исполненным его прежней буйной радости:
— Ты прекрасно выглядишь — так естественно! — и я сразу почувствовала себя лучше.
Я не предупредила его об Элане, а он был слишком увлечен рассказом о своих собственных детях. Он оставил обоих мальчиков временно с Эмили, но пообещал прислать за ними, как только обоснуется в Лондоне.
— Они очень расстроились? — встревожилась я, пытаясь представить себе двух маленьких мальчиков, с которыми познакомилась семь лет назад.
— Да, но я обещал им сделать так, чтобы все было хорошо, — спокойно ответил он, и мне показалось, что, хотя Стив и был предан своим сыновьям, возможно, он не имел ни малейшего понятия о том, что могло происходить у них в душе. Один из парадоксов его характера заключался в том, что, хотя он и был умным мужчиной, мог быть крайне наивным в сфере эмоциональных отношений.