Пару часов назад он выигрывал с небольшим преимуществом. В подобной ситуации отсутствие лэптопа серьезно ограничивало возможности Феликса отслеживать информацию. В разных «клетках» находился десяток таких же бедняг, как и он сам, — тех, кто рванул из дома по срочному вызову, не прихватив с собой что-либо со встроенным WiFi.
— Тебя прокатят, — заявил Сарио, усаживаясь рядом с ними. Он стал печально знаменит в инфоцентре тем, что никогда не спал, подслушивал разговоры и затевал в реальной жизни стычки того же накала страстей, что и мгновенно вспыхивающие в «Usenet» перебранки. — Победителем станет тот, кто понимает несколько очевидных фактов. — Он поднял кулак и принялся отсчитывать пункты, распрямляя палец за пальцем. — Первый: террористы используют Интернет, чтобы уничтожить мир, и мы должны опередить их, уничтожив Интернет. Второй: даже если я не прав, вся эта затея яйца выеденного не стоит, потому что у нас скоро кончится горючее для генераторов. Третий: если оно не кончится сейчас, то кончится потом, потому что старый мир скоро вернется, а ему наплевать на ваш новый мир. Четвертый: жратву мы израсходуем быстрее, чем силы на споры о причинах, почему нам не следует выходить наружу. У нас есть шанс сделать хоть что-то, что поможет миру восстановиться: мы можем убить Сеть и ликвидировать ее как инструмент в руках плохих парней. Или же мы можем переставить несколько кресел на мостике твоего личного «Титаника», на котором ты плывешь к прекрасной мечте под названием «независимое киберпространство».
Проблема заключалась в том, что Сарио был прав. Горючее у них закончится через два дня — время от времени в городской сети появлялся ток, и это сэкономило им часть горючего. И если согласиться с его гипотезой о том, что Интернет в первую очередь использовался как инструмент для организации нового хаоса, то его отключение станет верным решением.
Но жена и сын Феликса были мертвы. Он не хотел возрождать старый мир. Он хотел построить новый. В старом мире для него больше не было места.
Baн почесал свою воспаленную, шелушащуюся кожу. Облачка чешуек закружились в душном, наполненном испарениями воздухе. Сарио брезгливо выпятил губу:
— Отвратительно. Мы дышим рециркулированным воздухом, если ты этого не знаешь. И какая бы проказа тебя ни пожирала, забивать своей дрянью фильтры весьма антисоциально.
— Ты сам главный авторитет по антисоциальному, Сарио, — ответил Ван. — Катись отсюда, или я тебя забью плоскогубцами.
Он перестал чесаться и похлопал по чехольчику с универсальным инструментом, совсем как стрелок но кобуре с револьвером.