Но на работу выводили в большинстве тех заключенных, которые давали взятку или своим тихим поведением понравились начальнику тюрьмы. Выводили, конечно, тех, у кого нет на ногах оков. Постепенно дошла очередь и до кандальников. Сняв кандалы, повели Хусаина, после него Байсеита, а потом Жумабая. Из русских на огородах побывали Бочек, Вязов, Павлов, Трофимов, Олейников, Кременской, Пьянковский и другие. Им было хорошо, они встречались со своими близкими.
В то время в Акмолинске вспыхнула холера. Нам сообщили, что заболел отец Байсеита. Байсеиту удалось попасть на огород. Он дал большую взятку начальнику конвоя, и тот отпустил его домой с одним надзирателем. В этот день Байсеит в камеру не вернулся.
На рассвете я поднялся со своего мешка и стал смотреть во двор, держась руками за решетку. Вот через вахту прошел Байсеит в сопровождении надзирателя. Войдя в камеру, приблизился ко мне и угрюмо прислонился к стене.
— Сакен… Отец мой скончался… — промолвил он еле слышно и тихонько заплакал.
Потекли слезы и из моих глаз. Отвердевшее сердце вмиг размякло, поневоле выступили слезы.
Хусаин раньше всех «сдружился» с начальником конвоя. Иногда он даже оставался ночевать на огороде. Как-то раз ему удалось угостить Сербова вместе с начальником гарнизона. Наши судьбы находились в руках этих людей, поэтому ровно через три дня после угощения Хусаина освободили.
Хусаин и Байсеит настолько вошли в доверие к начальнику тюрьмы, что по их просьбе стали выводить на огороды Жумабая и потом Абдуллу. Выйдя на огород, заключенные всячески старались преподнести начальнику тюрьмы взятку покрупнее. Наши близкие также передавали взятки. Возвращаясь к вечеру в тюрьму, товарищи уже могли высказывать предположение, кому еще могут разрешить выход на огороды. С новичков заранее снимали кандалы.
Пришел день, когда и с меня сняли оковы. Выйдя на улицу, я почувствовал себя соколом, избавленным от неволи. Вольные люди казались мне в диковинку, свобода — чем-то непривычным. Увидев людей без конвоя, я почувствовал, будто только сейчас появился на свет. Город, занятый своими заботами, показался мне незнакомым. Окраиной нас погнали на огород. Стоял осенний день, безоблачный и теплый. Мне хотелось обнять землю, небо, воздух, деревья, траву, речку, словом все и вся. Огороды тянулись вдоль Ишима. Листья деревьев все еще зелены, но на тополях они уже стали светло-желтыми, словно седеющая голова старика. В саду тепло и солнечно. Легкий ветер словно заставляет танцевать листву.
А за огородами, поднявшись на холмик, мы увидели бескрайнюю степь, сливающуюся с голубым горизонтом. Мы с каждым вдохом, с каждой минутой оживали. Три летних месяца просидели мы в кандалах в вонючей темнице и теперь, выйдя на вольный воздух, каждый чувствовал приятную истому, жадно дышал ароматным воздухом, словно хотел насытиться им и взять с собой про запас. Мы пили воздух, как хмельной кумыс.