Мы не сдавались, борьба закаляла нас.
Однажды в двенадцать часов дня мы созвали закрытое заседание комитета совместно с членами «Жас казаха». Разбирались некоторые секретные вопросы, поэтому у дверей мы поставили дежурного, чтобы он не впускал посторонних.
Был полдень, и народ, как всегда, окружал здание комитета. Только мы начали заседание, как за дверью послышался стук и сердитые выкрики. Слышно, что наш дежурный пытается успокоить напирающих, но безуспешно. Дежурный, наконец, не вытерпел и красный, с обиженным видом вошел в комнату заседаний.
— Целая толпа насела на меня, хотят силой ворваться, — пояснил он.
— Кто подстрекатель?
— Волостной Сыпан.
Сыпана мы знали как всесильного волостного. Лет двадцать пять подряд он бессменно служил волостным и был умной лисой, тонким и обходительным в разговоре и в делах, не то, что уральский Салык, который среди бела дня выбил однажды глаз одному из членов комитета в Жымпиты.
— Никого не впускай, объяви, что заседание закрытое, — настояли мы на своем.
Дежурный удалился, но через минуту послышались голоса громче прежних, дверь распахнулась, чуть не слетев с петель, и на заседание ворвалась группа жигитов во главе с Сыпаном.
— Что вам угодно от комитета?
— Ничего! — вызывающее ответили нарушители порядка. — Мы желаем присутствовать во время ваших разговоров.
— Заседание комитета закрытое, вы не имеете права здесь находиться.
— Почему закрытое? Какие могут быть тайны от нас? Мы будем присутствовать — и все!
Погорячились, понервничали, начали успокаиваться. Члену нашего комитета, казначею Нуржану Шагину Сыпан сказал следующее:
— Смотри, Нуржан, держи язык за зубами! А то я тебе быстро найду подходящее место.
Сыпан со своей свитой удалился, но заседание комитета было сорвано.
В другой раз, во время заседания «Жас казаха», произошло следующее событие. Председательствовал я. Сидели полукругом. Рядом с председательствующим — секретари и члены правления: Адилев, Айбасов, Нуркин и Асылбеков, а напротив нас Серикпаев, Донентаев и другие. Комната была наполнена до отказа, не протолкнуться. Желающих послушать оказалось немало.
Заседание продолжалось до вечера. Перед заходом солнца у дверей неожиданно началась какая-то сутолока, послышались недовольные возгласы:
— Куда лезете? Чего напираете, и так тесно!
— Что случилось?..
Мы увидели, что сквозь толпу пробирались к нам поближе пять-шесть служителей культа с сердитыми лицами. Это были известные «святые» Акмолинского уезда — хальфе Галаутдин, достопочтенный мулла Омар и другие муллы. Мы вынуждены были прервать заседание и спросить, что нужно этим людям.