О, как желал бы я ласточкой быть или голубем сизым,
Только бы скрыться от жизни со смертными или в пустыне
Вместе с животными дикими так обитать (ибо звери
Самые верные смертные), чтобы, не ведая горя,
Дни проводить безмятежно, спокойно; один только разум
Вовсе бы не был звериным — в божественных помыслах сведущ,
На небе свет он стяжал бы для жизни моей беспечальной.
Или, забравшись на гору, я людям с вершины высокой
Стану кричать, обращаясь к ним голосом, грому подобным.
Смертные люди, гранатовый род! Бытия не имея
(Вся наша жизнь — для погибели), что мы напрасно кичимся?
Сколько же снами пустыми и лживыми нам забавляться
Здесь, на земле, суетой развлекая друг друга напрасно?
Сердцем своим рассуди, путешествуя всюду со мною,
Видя, что видел и я, ибо Бог даровал мне способность
Чудную: счастье, несчастье ли — разум легко переносит.
Этот отважен и юн — невоздержных товарищей гордость,
В членах враждующих крепок, душою же высокомерен.
Этот — красив, как звезда Эосфор, и к себе привлекает
Взгляды людей, что весенний цветок между юношей славных.