дом
весь в деревянных решетчатых ставнях и недоверчив когда приглядишься
к темным углам
«давно уже я привык укладываться рано» он шепчет
«я смотрел на портреты Гиласа и Магдалины
прежде чем попрощаться на ночь смотрел на яркую белую люстру
на блестящий металл и с трудом расставался
с последними звуками дня».
Дом когда приглядишься к нему сквозь старинные рамы
просыпается от шагов матери по ступенькам
рука поправляющая покрывало задергивающая полог
губы задувающие пламя свечи.
Всё это старые истории не интересные уже никому
узлом связали мы сердце и выросли.
Прохладная тень горы никогда не доходит до колокольни
монотонно отбивающей часы на нее мы глядим
когда в полдень входит во двор
тетушка Дарья Димитриевна урожденная Трофимович.
Прохладная тень горы никогда не коснется могучей руки Св. Николы
ни аптеки глядящей зеленым и алым шаром
[15]точно застывший лайнер.
Если ищешь горной прохлады надо подняться выше колокольни
выше руки Св. Николы
на 70 или 80 метров не так уж много.
И все-таки там ты шепчешь что стоит улечься рано
и в легком забытьи сна растворяется горечь разлуки
много слов не нужно два-три и довольно
ибо воды бегут не боясь остановки
ты шепчешь примостив голову на плече друга
точно это не ты вырос в молчаливом доме
где лица нас тяготили и сделали нас чужаками неловкими.
Но все-таки там, над колокольней, твоя жизнь меняется.
Нетрудно взойти на гору но измениться трудно
когда дом в каменной церкви а твое сердце в доме где сумерки
и все двери заперты сильной рукой Св. Николы.