И вот — есаул! Император полагал, что несчастный давно умер. Как ни противно было возвращаться к прошлому, Николай не мог оставить это дело без внимания.
— По-твоему, Василий Андреевич, цесаревич поспешил? — Внешне Николай выглядел совершенно спокойным.
Долгоруков не догадывался о душевных муках императора. Он вел свою игру.
— Ваше величество, эта история давняя… Александр Николаевич были тогда ребенком. Могут ли они судить о былых прегрешениях есаула?
«Так-то оно так, — думал Николай, — но гоже ли собственной рукой подрывать авторитет наследника! Хотя…»
— Ты прав! Есаул хитер. И труслив! Затеял тяжбу в обход меня… Однако в «прошении» нет и намека на раскаяние. И потом, что это за земля, коею будто бы брат жаловал его «за заслуги»? Чепуха!
Николай подзавел себя настолько, что мог перейти к главному и весьма деликатному вопросу:
— Скажи, Василий Андреевич, каким образом письмо Анцимирисова попало к Саше? — Николай понимал, что сим вопросом ставит Долгорукова в щекотливое положение: задним числом как бы благословляет на фискальство за собственным сыном. Но он знал, с кем имеет дело. Не зря, незадолго перед своей кончиной, он будет рекомендовать Долгорукова в преемники Орлову на посту начальника III отделения. Однако император недооценил своего визави. У Долгорукова не было сомнений относительно того, стоит ли показывать монарху полную меру своей полицейской предприимчивости.
— Ваше величество, прошение было передано цесаревичу генералом Остен-Сакеном в Кременчуге.
— Однако! — вырвалось у Николая противу его воли. Он вспомнил было забытое членство Остен-Сакена в Библейском обществе. Император давно считал оное прибежищем смутьянов. Боже, что подумают потомки! Кто скажет им правду о смерти брата? Не нарекут ли они наследника, занявшего престол «по Манифесту», братоубийцей? К тому есть причины: слухи… Якобы Александра заставили подписать-Манифест заранее, «на случай».
Николай нервно тряхнул головой.
— Верно, князь, безумцы много опасней, чем те, кто действует по уму, хоть и во зло. Не будем утруждать министра сим делом. Разберись с ним сам. Запроси-ка по секрету начальство Тобольского приказа о ссыльных, почему прошение Анцимирисова оказалось в Кременчуге. И что бы ни открылось, доложишь мне немедленно!
Напоследок, стараясь смягчить впечатление от своей заинтересованности никчемным есаулишкой, Николай произнес как можно мягче:
— Видишь ли, князь, многих, кто знал сию историю, сегодня нет в живых. Новых посвящать не хочу.