Впрочем, если Сулла стремился запугать сенаторов, его план провалился. Конечно, последние ратифицировали совокупность его действий в качестве проконсула с момента, когда он отплыл на Восток (что означало отмену всех декретов, принятых против него во время правления Цинны, одобрение не только подписанному с Митридатом договору, но также и бесчисленным мерам, которые он принял в Азии, Греции и даже Италии). Зато сенаторы отказали ему в средствах проведения чистки по своему усмотрению. Здесь речь идет об очень важном эпизоде: после того как он произнес речь, в которой долго распространялся о совершенных последователями Мария несправедливостях, жертвами коих был он сам, его семья и сторонники, он настаивал на том, что в Азии вместе с ним был настоящий сенат в сокращенном виде, потому что его противники принудили многих знаменитых членов собрания найти убежище около него, и именно за этот цвет знати, так же, как и за тех, кто был постыдно убит, он требует удовлетворения. Несмотря на все аргументы и тот факт, что рядом с ним были те, от имени которых он требовал права на чистку, сенат ничего не хотел слушать.
Ничего достоверно не известно об условиях, в которых протекало заседание. Просто Цицерон, выступая защитником в одном уголовном деле спустя немногим более года, утверждает, что сенат отказался взять ответственность за чистку, потому что, по его словам, «он не хотел, чтобы действие, которое превысило суровость, предписанную обычаями наших предков, оказалось имеющим санкцию народного совета». Наверное, можно принять за чистую монету эту назидательную историю, рассказанную адвокатом в заключительной части своей защитительной речи, но можно также попытаться понять, что же произошло. Если сенаторы выступили против проекта Суллы, то потому, что они устали, увидев, как все более редкими становятся их ряды по воле постоянных переворотов; представляется также, что наиболее решительное сопротивление шло, скорее, от тех, кто понял, что их месть ускользает от них и вся ненависть и злоба, которые они аккумулировали в течение месяцев, не смогут свободно проявиться, потому что Сулла хотел сам наметить процедуру и установить лимиты, которые бы утвердил сенат.
Итак, за неимением возможности использовать поручительство сената, чтобы объявить врагами народа тех, кого он считал необходимым уничтожить, предотвращая резню без разбора (что неминуемо произошло, если бы каждому предоставили право самому сводить личные счеты), Сулла был вынужден придумать новое средство очистки: проскрипции.