Последняя статья закона относилась не только к проскрибированным, но также ко всем тем, кто погиб, борясь против родины: речь шла о конфискации имущества. Для лиц, не фигурировавших в числе проскрибированных, это было распоряжение, которое явно причисляло их к врагам. Взяв оружие против Республики, они действовали как варвары, и, следовательно, их состояние принадлежало победоносным римлянам. Впрочем, Сулла не стеснялся показать, что имущество, которое он продает, он рассматривает как свою добычу, и действительно эта «добыча» была представлена на распродажу, так как в его компетенции воткнуть в землю символическое копье. Такой же была процедура для имущества проскрибированных: по этому поводу следует сделать замечание, так как очень рано враждебная Сулле пропаганда обвинила его и его сторонников во внесении в списки имен, чтобы завладеть желаемой собственностью. Конечно, проскрибированы были самые богатые лица в Риме; но как же могло быть по-другому, если речь шла о политических деятелях общества, где богатство — основополагающий элемент политической значимости? Истоки этой пропаганды (проскрипция некоторых лиц, принятая для того чтобы получить возможность присвоить их имущество), без сомнения, можно найти в условиях, в которых он производил продажу. Принимая во внимание большое число конфискованных владений, все те, кто мог бы стать владельцами, не желали участвовать в распродаже (чаще из-за страха), и некоторое имущество отдавалось по совершенно ничтожной цене (тем более людям, не побоявшимся показаться на распродажах). Можно составить представление о совершавшихся сделках благодаря данным Плутарха о вилле Мария в Кампании: речь шла о роскошном жилище, «устроенном с пышностью и изысканностью, мало соответствующим человеку, бывшему участнику стольких войн и походов», превосходно расположенном на мысе Мизене, возвышающемся над Неаполитанским заливом. Родная дочь Суллы Корнелия купила ее за 75 000 денариев и спустя немного времени перепродала Луцию Лукуллу за более чем 500 000 денариев. Другими словами, она купила ее за 15 % стоимости. Из таких фактов, как эти, можно извлечь мысль, что было достаточно много проскрибировано, чтобы обогатиться (хотя в отношении Мариев даже противники Суллы могли придумать Другие, более политические мотивы его враждебности!), тем более, что Сулла вмешивался в распродажу, чтобы отдать то или иное имущество одному из своих сторонников, желая их вознаградить. Во всяком случае бесспорно, что таким образом составились некоторые значительные состояния. Самый известный пример — центурион Луций Лусций, который, получив плату за три головы проскрибированных, с этим капиталом выступил в качестве покупателя имущества: через двадцать лет его достояние оценивалось в 10 миллионов сестерциев.