Самому городу грозило разрушение, о котором свидетельствует археология. Но стараниями Суллы разрушения ограничили. То ли его попросили в этом смысле вмешаться некоторые члены его штаба и представители афинской фракции, враждебные Митридату, которые нашли у него защиту, то ли потому что сам он был под влиянием греческой культуры и пожелал сохранить чарующий город греческого мира, не имеет значения: город не был разрушен, и даже если это в какой-то степени произошло (период тирании, предшествовавшей войне, уже положил начало его уничтожению), все равно он узнал в I веке н. э. новый период расцвета. Во всяком случае в то время Сулла положил конец грабежу, произнеся панегирик в честь афинян прошлого и объявив, «что он помиловал сегодняшних афинян в память их отцов, многих в память немногих и живых в память мертвых».
С римской точки зрения, взятие Афин изменило порядок вещей: теперь уже было окончательно решено побыстрее покончить с Пиреем. Как только Сулла окружил Акрополь, где скрылись Аристион и последние оказывающие сопротивление, тотчас же он вновь предпринял наступление на порт. На этот раз он употребил большие средства: мощная артиллерийская подготовка (ядра, снаряды, пращи, стрелы) должна была ослабить атакуемые точки стены так же, как и предыдущие, потому что заделанные бреши были еще свежими и менее крепкими, — действительно, стена рухнула снова, открыв вторую укрепленную стену, которую воздвиг Архелай. Не смутившись, римляне атаковали эту преграду, по приказу постоянно присутствующего Суллы, за всем наблюдающего, организующего замену уставшим войскам, подбадривающего своих солдат обещаниями славы и вознаграждений. Перед этой маниакальной ожесточенностью, в то время как Афины уже пали, у Архелая не было больше причин упорствовать в защите города, и он счел разумным ретироваться в ближайшее же время на укрепленный островок Моннихия, где оказался вне досягаемости, поскольку Сулла не располагал кораблями. Затем он окончательно покинул это место и присоединился к другим армиям Митридата.
А Сулла стирал с лица земли Пирей, не щадя ни одного из замечательных зданий, даже Арсенала, построенного в IV веке. В 1959 году археологи обнаружили огромные статуи, которые украшали его и были погребены под развалинами пожарища.
События, последовавшие за взятием Афин и разрушением Пирея, не описаны с точностью доступными нам древними источниками. Однако известно, что Архелай провел свой флот вокруг Аттики и высадился в Халкиде и отсюда пошел на северо-восток, чтобы осуществить соединение с другими понтийскими силами, которые прибывали из Македонии и Фессалии. Речь шла о двух армиях: первая, под командованием Дромизаита, состояла из свежих войск, специально задействованных, чтобы пополнить ряды солдат Архелая; второй командовал сын Митридата, Аркатий, в Македонии, где она почти не встретила сопротивления. Аркатий тоже отправился на юг, чтобы напасть на Суллу, но заболел и умер. Его солдаты, командование над которыми взял Таксил, были приведены к Архелаю. В общем это составило внушительную армию из почти 100 000 пехотинцев и 10 000 конников, снаряженную, кроме прочего, 90 грозными колесницами, запряженными четырьмя лошадьми, на колесные спицы которых крепились длинные лезвия-серпы: влетая на полной скорости в ряды противника, они производили ужасные повреждения и таким образом могли обратить линию в бегство. Но если армия и была многочисленной, она была также разношерстной, потому что состояла из различных народностей: фракийцев, понтийцев, скифов, каппадокийцев, вефинийцев, фригийцев и массы маленьких этнических единств, набранных на вновь захваченных Митридатом территориях (не будем забывать значительное войско рабов: Плутарх утверждает, что было 15 000, кого задействовали, пообещав свободу). Каждая формация имела свое собственное оружие, свои военные традиции и даже своих офицеров. Осуществлял верховное командование Архелай.