— О, это ты, — сварливо произнес он. — Камен, офицер царя. Дай мне это. — Протянулась иссохшая рука и схватила папирус. Я озадаченно смотрел, как старик, развернув свиток, пробежал по нему глазами. — Я видел тебя много раз, ты все время ходишь мимо этого дома, — сказал он, подняв на меня глаза. — Ты работаешь у Паиса и ухаживаешь за надменной дочкой Несиамуна. Я знал, что рано или поздно ты остановишься возле дома моего господина. Сколько людей стремится к этому!.. Но лишь немногие заходят внутрь. — Старик сунул мне обратно свиток. — Иди вперед.
Эти слова звучали как часть некоего ритуала, и я церемонно поклонился желчному старику, но обнаружил, что кланяюсь пустоте. Старик уже шаркал обратно в свою нору.
Дорожка, по которой я шел, вскоре раздвоилась. Одна половина вела направо и кончалась у высокой стены, почти полностью скрытой густой листвой деревьев, растущих на полоске взрытой земли. Впереди также виднелись густые заросли, состоящие из гладкоствольных пальм и пышных кустов. Эта дорожка явно вела к дому, и я пошел по ней широкими шагами, чтобы придать себе уверенности. Однако я вышел не к дому, а к открытой площадке, в центре которой журчал фонтан, струи воды с плеском падали в большой круглый бассейн. Вокруг фонтана были расставлены каменные скамьи, а за ними дорожка вновь раздваивалась. Я свернул налево, но вышел к пруду с рыбками, густо заросшему водяными лилиями и лотосом. Над водой склонил корявые ветви большой платан. Решив, что если я пойду по центральной дорожке, то выйду к дому, я зашагал между зеленых кустов, образующих живую изгородь, и вскоре оказался у большого бассейна, предназначенного, по всей видимости, для купания. Возле него находилась маленькая хижина, а за ней виднелся алтарь, где за столиком для подношений стояла, как живая, статуя Тота, бога мудрости и письма, с головой ибиса. Его клюв отбрасывал кривую тень на маленький алтарь, а круглые черные глазки смотрели прямо на меня, когда я преклонил перед ним колени и пошел дальше.
Внезапно деревья расступились, и я вышел к низкой стене, окаймляющей выложенный каменными плитами двор. Передо мной предстал дом с белыми колоннами, которые в свете заходящего солнца казались розовыми; колонны были украшены рисунками взлетающих птиц и увиты виноградной лозой, взбирающейся вверх, к самой крыше. Я осторожно подошел поближе. Вокруг стояла полная тишина, только мои сандалии хлопали по каменным плитам. Возле широкого входа я остановился, почувствовав знакомую тревогу, но в тот момент, когда, сделав глубокий вдох, я шагнул вперед, передо мной возник слуга, протянул руку, улыбнулся и исчез за дверями. Я стоял и ждал, глядя в темноту дома.