Куин больше не мог говорить.
Ее пальцы скользнули в его волосы, распуская стянувшую их ленту.
— У вас всегда была эта белая прядь или они поседели от горя?
— С самого рождения. Наверное, я был самым странным ребенком, когда-либо появлявшимся на свет в Кенте.
Пальцы Оливии уверенно поглаживали его волосы, словно делали это постоянно. Нет, это невозможно.
Куин откашлялся.
— Я знаю, вы выходите замуж за маркиза. — Ему казалось, будто кончики пальцев горят от прикосновения к ней.
Оливия замерла. Она не шевелилась, но он понял, что она вот-вот сделает шаг назад, поэтому крепче обнял ее.
— Оливия! Мы же на дереве.
— Нам надо спуститься.
— Минуту. Если бы вы не выходили замуж за этого маркиза, — прошептал он ей на ухо, — я бы поменялся с вами местами.
— Что?
— Прижал бы вас к стволу дерева и…
— Не говорите так! — вскрикнула Оливия. — Я же не акробат, который может…
— Может что?
— Вы сами знаете.
— Неужели эта же самая женщина рассказывала за столом лимерики? — Куин с трудом сдерживал смех. Новое, пьянящее ощущение.
— Лимерики всего лишь длинные шутки. Я запоминаю их, потому что они выводят мою мать из себя, и это позволяет мне сохранять самообладание. А теперь давайте слезем с дерева. Если бы мать сейчас увидела меня, то пришла бы в ярость.
— Моя бы тоже, — спокойно ответил Куин, и его рука скользнула ниже по ее спине.
— Не надо!
Его пальцы замерли в сантиметре от роскошного изгиба ее тела.
— Прошу вас. — Его голос звучал необычайно хрипло, и в обычной ситуации это бы смутило Куина, но только не сейчас. Его губы скользнули по ее щеке, коснулись мочки уха. — Оливия Литтон, вы всегда будете моей любимой спутницей, когда мне придется лазить по деревьям.
— Полагаю, я ваша единственная спутница в этом деле, — ответила она, шутливо хмурясь. — А теперь я хочу вернуться на твердую землю.
— Стойте! Я спущусь первым. — Герцог спрыгнул на нижнюю ветку. Поднял голову, и его охватило приятное предчувствие. Оливия не шевелилась, и он подался назад, чтобы увидеть ее лицо.
— Вы ведь собираетесь смотреть на мои ноги?
— Мне нравятся ваши ноги, — честно ответил он. — И если я не стану на них смотреть, то не сохраню вас от падения.
Оливия фыркнула и быстрее, чем мог предположить Куин, спустилась к нему. Ветка качнулась, и он протянул руку к ней, потерял равновесие и рухнул, пролетев вниз сквозь два ряда ветвей и сильно ударившись о землю.
В глазах потемнело, и боль была невероятной, Куину казалось, что он не может дышать.
— Боже! — услышал он крик, — Куин, прошу вас, не умирайте! Зачем я это сделала? — Оливия уже успела спуститься на землю. — Прошу вас, дышите! Вы дышите?