.
В горнице стало неприятно тихо, и как раз в эту минуту в нее заглянул первый ласковый золотисто-алый луч солнца. Он высветлил дорожку-дерюжку у ног майора, потом передвинулся и окреп. Член Военного совета обогнул майора и спросил у него:
— У вас какой пистолет?
— Вальтер.
— Мода? Или бьет лучше?
Командующий и полковник уставились на майора, ожидая ответа на вопрос, вероятно ненужный в этой обстановке, но решающий что-то очень важное, касающееся и майора, и всех, причастных к этой печальной истории.
— Пожалуй, мода.
— После того как увидели свет фар и поняли, что к чему, пистолет вынимали?
Лебедев побледнел. Это увидели все, потому что луч солнца стал ослепительнее. Но все увидели еще и то, что майор строен и красив. Красив мужественной, не слишком броской красотой. И еще, что он чуть-чуть пижон. Даже не пижон, а отличается тем особым шиком, который приобретают кадровые офицеры, служащие в крупных штабах. Все на нем сидело как влитое, в то же время так свободно, что не мешало движению его худощавого сильного тела. Даже фуражка, надетая самую малость набекрень, и та казалась особенно красивой, ни на какую другую фуражку не похожей.
— Была… мысль, — выдохнул Лебедев.
— Ну что ж… Все правильно… — Член Военного совета вздохнул и опять вышел на свой маршрут.
— Товарищ командующий, — не шевелясь произнес контрразведчик, — разрешите задать несколько вопросов майору Лебедеву?
— Вопросы, вопросы… Что в них толку?! Зюзин погиб — вот что обидно!.. Задавайте.
— Товарищ майор, вы женаты?
— Так точно!
— Детей у вас двое — мальчик и девочка?
— Так точно.
— Семья в эвакуации, в Абакане?
— Так точно.
— Скажите, а связей здесь — я имею в виду интимные связи — вы не заводили?
— Никак нет.
— Верю. Но, может быть, вы все-таки знаете Евдокию Петровну Рожкову?
Майор покачал головой:
— Никак нет.
— А телефонистку на армейском тыловом обменном пункте?
— А разве там есть телефонистки?
— Вам как разведчику это нужно бы знать. Не знаете?
— Никак нет. Виноват.
— Пока что вины не вижу.
Голос полковника — тусклый, ровный — заставлял напрягаться, и Лебедев не сводил глаз с той папки, которая лежала под рукой полковника. А он, как назло, медленно открыл ее, не торопясь вытащил лист бумаги, проглядел его, да еще и потряс, словно пробуя на вес. Потом протянул Лебедеву и предложил:
— Читайте вслух.
Лебедев шагнул вперед, принял этот листок осторожно, с опаской и в то же время с готовностью, и уже открыл было рот, чтобы произнести первое слово, но запнулся и посмотрел на полковника.
— Читайте, читайте. Это может оказаться и чепухой.