— Хоть бы карта была! — сетовал Матюхин. — Как тут сориентируешься?
Сутоцкий постепенно освобождался от психологического шока первой неудачи, от неприязни к Матюхину, который так смело взял инициативу в свои руки, и становился самим собой — ловким, быстро и точно соображающим спортсменом. Именно за эти качества Зюзин в свое время взял его в разведвзвод.
— Майор тренировал нас и по карте и на местности. Придется вспоминать и хотя бы вчерне нарисовать карту.
— Надо… — кивнул Матюхин, отмахиваясь от неподвижно висящего, как в непроветриваемой комнате, дыма. — У меня, как только понял, откуда немцы узнавали о нас, прямо-таки оборвалось что-то.
— Происшедшего теперь не вернешь. Давай займемся делом.
Похоже, Сутоцкий пытается перехватить инициативу, но это не волновало Матюхина.
Сутоцкий расчистил от хвоинок землю и концом ножа стал рисовать карту-схему местности.
— Значит, примем за основу Радово. Оно вот тут. Теперь пойма, передний край, просека, дорога… А дальше давай вспоминать вместе…
Матюхин молчал. Он смотрел на клубы табачного дыма и о чем-то сосредоточенно думал. Потом вдруг встал, пролез под ветвями, прошел до полянки. Ветер стих — послюнявленный палец почти не улавливал движения воздуха. Когда он вернулся, вид у него был довольный, словно он нашел что-то очень важное и нужное.
— Я так рассуждаю, — сказал он, — резервы наверняка станут возле воды. Такую махину напоить, обед сварить, баню организовать, постирушки, то да се — воды очень много нужно. Конечно, можно возить, так это значит дорогу накатать и показать лишние машины. Да горючего сколько потребуется. А его у швабов и так не густо. Значит, новеньких нужно искать возле речек или ручейков… Так что там было на майорской и лейтенантской картах?..
Они добросовестно вспоминали, прочерчивая линии просек, речушек и дорог, прикидывая, где немцам лучше всего расположить резервы. И когда карта-схема, пусть грубая, пусть неточная, все-таки была воссоздана, Матюхин вздохнул:
— Теперь предстоит проверить то, что мы надумали.
— Факт. Перекурим и полезем дальше.
Матюхин не ответил. Внезапно, кажется, почти над самыми их головами народился раскатистый гул самолетного мотора. Машина промчалась и скрылась, на мгновение блеснув в просветах между еловыми ветвями сине-голубым брюхом.
— Донесение получено, — улыбнулся Матюхин. — Пошли разведчики.
— Почему думаешь, разведчики?
— Штурмовик. Один мотор, а мощный. И без свиста, как у истребителей. А штурмовики в бой в одиночку не ходят. Значит, разведчик.
Они прислушались. Далеко вправо прогудел еще один самолет, и гул его мотора смолк как раз в той стороне, где, как предполагали разведчики, расположились эсэсовцы.