Долго думал, как озаглавить каждый раздел, и решил воспользоваться скандинавскими рунами, вместо привычных цифр. В этом я увидел больше смысла.
Нравится мне 24-х рунный футарк, 24 — это два и четыре. Самые близкие к земным проблемам числа. Оппозиция и квадрат. Противостояние и крест, а в сумме 2+4=6
— совершенная гармония здесь, на Земле; устойчивая форма жизни с огромным потенциалом работоспособности. 24
— описывает и взаимодействие 3 — божественного * 8 — с магическим.
Связка, земля-небо, 8=4*2 во осуществление божественной полноты * 3. 6*4 — гармоническое сочетание сил в четырехчастном пространстве. Ну, а о смысловом содержании самих рун можно говорить бесконечно, ибо рождение их
— тайна, а записаны народами близкими по генотипу духа. Хоть и не имеют они прямого отношения к русской традиции, да уж черта такая у русских — легко ассимилировать в себе достояние любой культуры.
посвящаю всем, кто помнит ...
Получив воплощение на Земле, в физическом теле, будучи еще ребенком, но с уже развитым самосознанием, я нес в себе яркое впечатление о том мире, который пересек накануне (до рождения). Это яркое впечатление еще долго служило проводником в те исполненные тайн загадочные просторы. Несколько лет было существование на границе двух миров. Но с каждым годом ощущение физического мира наваливалось все сильнее и сильнее — с чувством безысходной неотвратимости. Ощущение физического мира серой плитой подавляло все тончайшие ощущения — дуновения с «той стороны» из многоцветного, полного неземных красок и тайн мира.
Физический мир буквально оглушал все подлинные чувства моего внутреннего существа. Свет и блеск потустороннего все меньше и меньше просачивался сквозь серобе- тонную стену физического тела. Подлинный свет лишь отблесками природных явлений мог изредка о себе напомнить. Но и эти отблески начинали преломляться через призму физической материи тела. Такое тело уже не могло напрямую воспринимать свет тонкого мира. И восприятие, проходя через аберрации физического тела, преломлялось в пугающие и безысходные формы. Ночное небо пугало своей бездонностью, мерцающие звезды напевали мелодию заброшенности и оторванности от чего-то очень значимого. Уже невозможно было дать себе отчет в том, «от чего?». Что-то томило, утомляло, пугало. Ощущение солнечного мира, исполненного таинственных возможностей через полутона и тона сливалось во фрагменты все более и более оторванные друг от друга. Терялась связь. Терялся смысл. Свет уходил и безумие существования материального мира представало во весь рост перед неокрепшей психикой ребенка. Светлый огонь, предшествующей жизни в тонком мире, потихоньку сворачивался в самые дальние закоулки детского сердца.