Сикарий оставался недвижим.
— Думайте о своей цели, Львы, — обратился он к своему отделению. Лица всех девяти бойцов, за исключением сержанта-ветерана Дацеуса, были скрыты под непроницаемыми кобальтово-синими боевыми шлемами. — Пусть наш рык сразит врагов Империума!
Оглушительный гул двигателей превратил его крик в настоящий рев. Десантники как один подхватили боевой клич своего капитана. Этот звук всякий раз заставлял талассарскую кровь Сикария бурлить в предвкушении грядущей битвы.
Никогда и никому не затмить Вторую роту, лучшую среди всех Ультрамаринов. Даже воины Первой роты Агеммана были вынуждены ютиться в их тени.
Глаза капитана вспыхнули, подобно звездам, когда он вновь зарычал:
— Victoris Ultra
Взрыв оборвал клич на полуслове — в капсулу ударил один из гаусс-лучей, вырвав целый кусок обшивки, а вместе с ним и всю правую половину туловища брата Аргонана. Из-за резкого перепада давления кровь ударила мощными струями прямо в пробоину.
— Апотекарий, — капитан надел шлем и кивнул тому единственному члену отряда, чья броня была окрашена в белый цвет.
Брат Венацион отстегнул свои страховочные ремни и склонился над развороченным телом Аргонана. Сидевший рядом с ним Дацеус взял апотекария за пояс, не позволяя тому упасть.
С помощью небольшой дрели Венацион прорезал отверстия в вороте и грудной пластине доспехов мертвого товарища, а затем быстрым движением извлек из тела священное для ордена генное семя. Апотекарий аккуратно уложил его в специальный контейнер и прикрепил к поясу.
— Помните его, — сказал своим воинам Сикарий. — И отомстите за него.
Ветер пронзительно завывал внутри развороченной десантной капсулы. Пейзаж, видимый сквозь рваную пробоину в обшивке, на такой скорости представлял собой сплошное размытое мельтешение.
Капитан пристально вглядывался в строчки данных, бежавшие по экранам на контрольной панели. Капсула по-прежнему следовала заданной траектории. Цифры на счетчике, показывающем текущую высоту над поверхностью планеты, уменьшались с пугающей скоростью.
— Двадцать восемь секунд до приземления, Великий Сюзерен, — объявил сержант-ветеран Дацеус, обратившись к Сикарию по одному из его многочисленных титулов.
Наглядным подтверждением героических подвигов капитана были несчетные медали и прочие регалии, украшавшие его доспехи. Сикарий родился воином, и стесняться своих заслуг он не собирался.
— Готовь оружие, сержант, — скомандовал капитан и крепко сжал эфес Клинка Бури, своего верного талассарского меча. Оружие Сикария, как и сам его хозяин, было овеяно боевой славой.