Юлчи не сводил с девушки глаз. Гульнар похудела. Лицо бледное, глаза усталые. Пережитое наложило свой отпечаток на весь ее облик. Но Юлчи казалось, что красота девушки, побывав в огне скорби, стала еще более яркой. Ласково гладя голову Гульнар, он коротко рассказал обо всем, что знал. Заметил, что главный виновник, видимо, не Караахмад, а кто-то другой, хотя еще непонятно, кто именно.
Участие в этом деле Танти и Салима вызвало удивление и гнев девушки. Она проклинала их за все, что ей пришлось выстрадать. Заметив под глазом Юлчи синяк, Гульнар испугалась:
— Что это? Ой, и на ухе кровь!
— Это мы с Караахмадом пошутили немножко. Идем поскорей отсюда.
Джигит переступил порог.
— А у меня ни капишей, ни паранджи, ни платка нет, — спохватилась Гульнар. — Без платка еще ничего, но как я выйду на улицу без паранджи?
— Э-э…
Юлчи смутился. Отправляясь на розыски, он даже не подумал об этих вещах, будто, выкрадывая Гульнар, ее обязательно должны были обуть и одеть. Пришлось позвать Караахмада. Грузно ступая, тот подошел и остановился поодаль. Лицо его, даже отмытое от грязи и крови, было безобразное, лоб в шишках, щеки в кровоподтеках, один глаз заплыл совсем, под другим огромный синяк.
— Бессовестный! — крикнула Гульнар, прячась за дверь.
Караахмад смущенно опустил голову:
— Не обижайтесь, сестрица…
Юлчи рассказал ему о возникших затруднениях. Караахмад принес рваную паранджу.
— Вот и все. Сестра и эту самому небу не доверяет, — нарочно пошутил он, передавая паранджу Юлчи.
— Хорошо. Я оставлю залог.
— Это ни к чему. Стоит она не больше теньги. Но вещь необходимая. Носить этот намордник — один из законов мусульманства. Завтра или сам принесешь, или передашь с кем-нибудь.
— Спасибо.
Караахмад снова скрылся и через минуту-две принес и бросил к ногам Юлчи пару капишей. Капиши при падении загремели, точно сухие щепки. Юлчи взял один, хотел расправить ссохшийся верх, но сгнившая наполовину кожа не выдержала и прорвалась, палец джигита высунулся наружу.
Юлчи, Караахмад, а вслед за ними и выглядывавшая из-за двери Гульнар невольно рассмеялись…
— Я дам денег, найди хоть у соседей что-нибудь получше. Чтоб можно было надеть на ноги, — попросил Юлчи Караахмада.
— Чудной ты! Последние с ног, что ли, кто снимет? Тут живут одни только нищие. Бери свою пару под крыло и улетай отсюда, сокол! Не задерживайся здесь долго!
Караахмад отошел в сторону.
Гульнар кое-как надела капиши, закуталась в рваную паранджу и вместе с Юлчи покинула лачугу.
Когда они выбрались на людную улицу, Юлчи, чтобы не дать повода мусульманам подумать о них дурное, пошел шагов на пять впереди девушки. Гульнар едва поспевала за ним. Она рада была бы птицей лететь за любимым, но после всего пережитого чувствовала сильную слабость. Мешали быстрой ходьбе и капиши: чуть не на каждом шагу они увязали в грязи, соскальзывали с ног. Девушка нагнется, наденет, а через минуту повторяется то же самое.