Юлчи, не поднимая глаз, отвечал коротко и часто невпопад. В голове юноши возникала все время одна и та же мысль: «Какая она озорная!» Понемногу в душу этого простого, стыдливого кишлачного парня закрался страх. Ему казалось, что из-за каждого дерева за ними наблюдают тайком, подстерегают каждое их движение. Он повернулся, чтобы уйти, но девушка тихонько взяла его за руку, затем вдруг приподнялась на цыпочки и поцеловала в губы…
Юлчи отшатнулся, пугаясь пробежавшего по всему телу трепета. Чужим хриповатым голосом проговорил:
— Довольно, сестрица! Мне работать надо… Да и нехорошо это… — и заспешил к выходу.
I
В характере дочери Мирзы-Каримбая — Нуринисы — преобладали, уживаясь между собой, легкомыслие и коварство. «Шумливая что мешок с орехами, веселая девушка», — говорили о ней женщины, мало с ней знакомые. Однако близко знавшие Нури были другого мнения и остерегались ее. Богатство отца и баловство со стороны вздорной, спесивой матери развили в девушке гордость, высокомерие и своеволие. Если при отце и братьях Нури еще сдерживалась, то в их отсутствие она почитала себя «старшей в доме», капризничала, ссорилась по всякому поводу и вступала в пререкания не только с невестками, но и с матерью. Неудержимая веселость часто сменялась у нее столь же необузданным гневом.
Нури любила наряды и украшения. У нее были целые шкатулки золотых венцов, золотых и серебряных серег, колец, браслетов, подвесок для кос, треугольных медальонов для талисманов. Два раза в год в дни годовых праздников Нури, расфранченная, надевала все эти украшения, чуть ли не с пуд весом, и красовалась в них на смотринах невест, удивляя и вызывая зависть девушек из менее зажиточных семей.
Лутфиниса, обожавшая дочь, все недостатки Нури принимала за ее достоинства и старалась как можно больше урвать от богатства мужа на приданое своей любимице — «младшенькой». Мечтая выдать ее замуж с подобающей их положению пышностью и великолепием, она уже много лет собирала для дочери редкие украшения, заказывала мастерицам дорогие платья. Сундуки Нури были переполнены десятками дорогих сюзане, расшитых подстилок, простыней, поясных платков и другим добром, которого хватило бы на убранство трех-четырех комнат, но Лутфинисе и ее дочери все казалось мало.
Все чувства и мысли Нури были заняты замужеством. Вот уже два-три года она только и мечтает о свадьбе. В ичкари между женщинами идут об этом бесконечные разговоры, точно свадебный той должен состояться не сегодня завтра. Невестки чуть не каждый день сообщали Нури радостную новость: «Атабай человека подослал. Хочет сватать вас за младшего сына». Или: «От Мусабековых скоро сваты придут. Жених, говорят, настоящий красавец!..» Нури обычно делала вид, что все это ее мало интересует, и отвечала: «Я рада подольше оставаться под материнским крылом. Со свадьбой можно и не спешить». Однако сердце ее готово было разорваться от радости. Ей уже чудились звуки карнаев, сурнаев