— Отличная идея, — поддержал Михаил. — Так нашим и предложим… если они уже вместе не сидят.
— Да ну! Чего им там пить-то? Пиво? Эт-то несерьезно!
Сели. Налили. Выпили…
— Слышь, Миша… А это… девки-то красивые в ваших рядах есть?
— Ха! Да как же без них-то?
— И много их?
— Хм… не сказал бы…
— А как они себя ведут? Песни поют, гулеванят… или наоборот — тихие, словно б не от мира сего?
— Да разные… Вот привязался! Лучше б налил.
— Извини… Ну, за женщин!
Эх, хорошо!
Миша занюхал хлебом, закусил помидорчиком, И впрямь — хорошо. Место красивое, не загаженное, не скажешь, что поселок рядом, и не один. Речка, птички поют — соловьи там, жаворонки… вот ворона закаркала.
— Не ворона это, — наливая, со знанием дела пояснил Василий. — Коростель.
— А ты откуда знаешь? — Михаил посмотрел на приятеля с удивлением.
— Так я ж деревенский.
— Вот за деревню и выпьем.
Долго не засиживались, так и решили — раздавить поллитру — и все, остальное уж там, со своими, в кольчужках… Интересные фотки выйдут — дружинники вместе с вермахтовцами, эх, если б у них еще «опель» был!
— Вася, а ты мне «шмайссер» свой сфоткаться дашь?
— Не «шмайссер» это. Эм-Пэ сорок.
— Ну, все равно — дашь?
— Да дам, жалко, что ли? А ты мне — кольчугу! И меч! Сам, что ли выковывал?
— Купил. Есть магазины…
— А-а-а… — Веселый Ганс зажевал водку вареной колбаской и, улыбнувшись, добавил: — Кстати, о магазинах… У меня и снаряженный имеется!
— Да ты что! — едва не поперхнулся Михаил. — У тебя что, автомат-то стреляет?
— Да еще как, — Василий скромно потупил очи. — Лично откопал, лично в порядок привел… держу, правда, недалеко, в схроне. А то ведь, сам понимаешь…
— Да уж, дело уголовное.
— Ничего, пока не схватили… По бутылкам сегодня постреляем, ага! Девок ваших позовем… желательно — скромниц.
— Ага! Постреляем, — сплюнув, Миша покрутил рукой у виска. — Да на эти выстрелы весь поселок сбежится!
— Так ведь…
— Слышимость тут… О! Электричка!
Где-то в стороне — а казалось, рядом — прогрохотал поезд. Снова запели птички, вороны закаркали… то есть эти… коростели…
… и закричал кто-то. Оборванно так, будто бы кричавшему поспешно заткнули рот.
Приятели переглянулись:
— Показалось? Или в самом деле кричали?
— Тсс! — Миша приложил палец к губам…
Долго ждать не пришлось — из ближайшего ольшаника снова послышался крик — на этот раз, похоже, мужской, досадливый… И ругань — «ах ты ж, сучка!»… И удар — словно пощечину закатили. И снова женский крик.
— Кажись, девчонку бьют, — несмело предположил Веселый Ганс. — Местные разборки.
— Местные, — поспешно — пожалуй, даже слишком поспешно — согласился Михаил. И тут же, устыдясь собственной трусости, добавил: — Все равно, нехорошо женщин бить!