— Нет, нет, — Михаил замахал руками. — Олекса путь пока на усадьбе безвылазно посидит. Его ж ищут! Забыла? А ты, в магазине когда, примечай — может, браслетик желтенький у кого на запястье заметишь?
— Да примечаю я, — серьезно кивнула Марьюшка. — Помню про браслетики. Но — нет, ни у кого покуда не видела.
— Ну, тогда после церкви в клуб заглянем, на танцы. Ты, душа моя, небось, давно уже не плясала?
Супружница расхохоталась:
— А ты, так можно подумать, плясал? Последний раз, помнится, в прошлую осень, когда Василий-боярин приезжал.
— Да уж, — Михаил мечтательно прикрыл глаза. — Ничего не скажешь — зажгли тогда с Гансом! Но ты не думай, в этот раз мы так не будем — аккуратненько попляшем, спокойно…
— В тот раз тоже спокойно все начиналось. А потом Митенька, человек служилый, приехал, сказал, что вы едва полклуба не разнесли! Помнишь?
— Так это мы на радостях, — Ратников скромно потупился и перевел разговор на другое: — Эх, Машуля, ты хоть танцевать-то умеешь?
— А будто нет?! — девушка даже обиделась, сверкнула зелеными своими глазищами. — Бывало с девчонками такой пляс заведем! Хоть и челядинками были, а все ж веселились, когда могли. Без веселия-то совсем смерть!
Вот тут Михаил с женой был полностью согласен. Подмигнул, кивнул одобрительно:
— Молодец! Верно мыслишь. Ну, что, давай-ка попробуем, попляшем?
Кинул в магнитолу компакт-диск со старыми танцевальными записями: «Е-type», «Асе Of Васе», «Yaki Da» — нового-то все равно ничего такого не знал.
— Эх, милая, а ну-ка, зажжем!
— Ой, — Марьюшка вдруг застеснялась. — Да и не умею я так…
— А я, что ль, умею? — обхватив жену, Ратников закружил ее до смеху, поцеловал, поставил на пол. — Тут и уметь-то ничего не надо — знай с ноги на ногу переступай да руками этак помахивая… оп, оп… вообще мало кто, Машенька, у нас танцевать умеет. Это все на чертовом Западе самбу да румбу танцуют, сальсу всякую. А у нас… У нас редко кто так умеет, потому и стесняются все — выпьют, свет погасят. Чтоб значит, не так позорно пляски их выглядели… Ну, давай-ка… вот этак вот ногою притопни…
— Вот-вот, молодец, получается!
— Ой!!!
С увесистой палкой в руках в дом вдруг ворвался Олекса:
— Держись, боярин! Где тут враги? Ничего, отобьемся!
Ратников выключил музыку:
— Ты чего, парень? На солнышке перегрелся? Не видишь — пляшем мы!
— А-а-а-а! — явно смутившись, парнишка уселся на лавку и поставил дубину в угол. — А я слышу — будто бы орет кто-то, кого-то бьют…
— Это музыка такая, Олекса, — Маша уселась рядом, успокаивающе погладила парнишку по руке. — Как у нас, в Новгородчине, — калиновый перепляс или ящерины песни, помнишь ведь?