Договорив, Пчеловодов помолчал, а Митя просто молчал. Он внезапно с пугающей ясностью понял, кто был этим врачом… в глуши.
– Не обошлось без жертв, конечно, – закончил ученый свой неприятный рассказ, – но по сравнению с тем апокалипсисом, который был запланирован, гибель нескольких десятков человек в сельских больницах выглядела… мелочью. И еще одно, – Пчеловодов горько вздохнул и опустил голову, бесцельно водя пальцем по столу, а потом поднял голову и посмотрел на Митю. – Эффектная пауза?.. Во-от. Обещай, что не будешь называть меня дилетантом и не скажешь, что я с ума сошел.
– Я? – Митя усмехнулся, потом осекся. – Нет, нет, я, я… в последнее время стал либерально относиться к таким вещам. Что?
– Я же генетик, – сказал Пчеловодов, как будто смущаясь (что в его исполнении выглядело пугающе). – И не должен верить в такие вещи. Но похоже, что «Пинта» привезла в Китай не только человеческий инсулин, но и какую-то разработку, основанную на рецептах Сунь Сымо.
– Средневекового «короля врачей», – пробормотал Митя. – И куда без этого главного китайского алхимика.
– Ага… И вылечили несколько тысяч диабетиков. Совсем вылечили, Митя, полностью. Об этом был какой-то беглый репортаж, но все замяли: генсеку-то лекарство не досталось. Такие дела, друг мой.
– Э-э-э… – пробормотал наш герой, не зная, что еще можно сказать в этой ситуации. – А интересно, они специально не спасли тех… кого не спасли?
– Не успели, – сказал Пчеловодов, – вроде бы. На самом деле никто, конечно, не знает. Я думаю, не успели. А то, что они успели спасти всех остальных, – чудо, к которому я могу приравнять только явление богоматери семидесяти тысячам человек в Фатиме. А вот ты у нас, кажется, брал в Штатах курс мировой экономики, так скажи, что значит вся эта интрига в экономическом смысле, а, Митя?
Митя хмыкнул. Ему не хотелось раскладывать свои логические цепочки перед Пчеловодовым, но тому явно не терпелось послушать.
– Сокращение производства – причем не только промышленности, напрямую отключенной от экспорта, но и всех компонентов, упаковок там и т. п. – следовательно, массовые увольнения и, вероятнее всего, как следствие, более осторожное планирование семьи, – пробормотал он, – ну и в магазинах всего мира гораздо реже можно найти товары с надписью Made in China, чем до инсулинового кризиса.
– Ага, – кивнул Саша и расплылся в улыбке. – Хотя, конечно, я не думаю, что замысел «Лили-Пинты» простирался так далеко, это так просто, следствие. – Он неожиданно зевнул. – Ну давай о чем-нибудь другом теперь!
Митя хотел поскорее уехать, но неожиданно оказалось, что у давних друзей нашлась масса тем для обсуждения, и он обнаружил себя в машине, направлявшейся в Москву, лишь ближе к рассвету. Конечно, у Мити не оставалось никаких сомнений в том, кто на самом деле стоял за Дельфиной Монферран… Вызвав в памяти образ Заказчика, Митя спросил себя – смог бы этот человек без особенного трепета обречь на мучительную смерть сотни людей, которые ни в чем перед ним не провинились?.. Ему почему-то не хотелось утвердительно отвечать на этот вопрос, и тут в его памяти промелькнули слова Пчеловодова о мальтузианской ловушке, а перед тем как заснуть на заднем сиденье, на внутренней поверхности Митиных век вспыхнула полузабытая цитата из «Бхагавадгиты»: