— Кто же это был?
— Это был всего лишь сон, мистер Бэрк.
— Но кто тебе снился?
— Не знаю. Я собирался попробовать поесть, но только подумал — и блевать захотелось.
— Что ты сделал?
— Смотрел телик, пока не кончился Джонни Карсон. Мне было гораздо лучше. А потом пошел спать.
— Окна ты запер?
— Нет.
— И проспал весь день?
— Я проснулся на закате.
— Слабость чувствовал?
— Хотел бы я объяснить.
Майк провел по лицу рукой.
— Мне так плохо! — выкрикнул он ломающимся голосом. — Это просто что-то вроде гриппа, правда, мистер Бэрк? По правде я здоров, да?
— Не знаю, — ответил Мэтт.
— Я думал взбодриться несколькими кружками пива, но не могу пить. Отхлебнул глоток, а он мне поперек горла стал, честное слово как пробка. Прошлая неделя… Она кажется плохим сном. И мне страшно. Очень страшно.
Он прижал исхудалые руки к лицу, и Мэтт понял, что Майк плачет.
— Майк?
Ответа он не получил.
— Майк, — Мэтт осторожно отнял ладони Майка от лица. — Я хочу, чтобы сегодня вечером ты поехал ко мне домой. Хочу, чтобы ты переночевал в комнате для гостей. Поедешь?
— Ладно. Мне все равно. — Майк с летаргической медлительностью утер глаза рукавом.
— А еще я хочу, чтобы завтра ты поехал со мной показаться доктору Коди.
— Ладно.
— Ну, пошли.
Мэтт подумал, не позвонить ли Бену Мирсу, и не стал.
4
Когда Мэтт постучался, Майк Райерсон сказал: «Войдите».
Мэтт вошел с пижамой.
— Она будет великовата…
— Да ничего, мистер Бэрк. Я сплю в трусах.
Сейчас Майк стоял в одном белье, и Мэтт увидел, какое страшно бледное у него тело. Ребра выступали полукруглыми гребнями.
— Поверни-ка голову, Майк. Вот сюда.
Майк послушно повернул голову.
— Майк, откуда у тебя эти отметины?
Майк потрогал шею пониже угла челюсти.
— Не знаю.
Мэтт беспокойно помялся. Потом подошел к окну. Шпингалет был надежно защелкнут, и все же, в тревоге не повинуясь рассудку, руки с грохотом открыли его и вновь закрыли. На стекло тяжело давила заоконная тьма.
— Если ночью что-нибудь понадобится, зови меня. Все равно, что. Даже если приснится плохой сон. Позовешь, Майк?
— Да.
— Я не шучу. Все равно, что. Моя дверь — прямо в конце коридора.
— Ладно.
Мэтт замешкался, чувствуя, что мог бы сделать и еще что-то, потом вышел.
5
Сна не было ни в одном глазу, а от звонка Бену Мирсу Мэтта теперь удерживало лишь то, что он понимал: у Евы в пансионе все спят. В пансионе было полно стариков, а телефонный звонок поздно ночью означает только одно: кто-то умер.
Ворочаясь в постели, Мэтт следил, как светящаяся стрелка будильника движется от одиннадцати тридцати к полуночи. В доме царила противоестественная тишина — быть может, из-за того, что Мэтт сознательно настроился расслышать малейший шум. Дом был старым, солидной постройки, поэтому давно прекратил оседать и не скрипел. Тишину нарушало только тиканье часов да слабый ветер за окном. В будние дни машины по Тэггарт-стрим-роуд ночью не ездили.