— Бен! Слышь, приятель! Здорово, корешок!
Бен огляделся и за столиком неподалеку от стойки увидел Проныру Крейга, сидевшего перед полупустым стаканом.
— Привет, Проныра, — отозвался Бен, усаживаясь.
При виде знакомого лица ему полегчало, и потом, Проныра ему нравился.
— Решил маленько пожить ночной жизнью, а, корешок? — Проныра улыбнулся и хлопнул Бена по плечу.
Бен подумал, что тот, должно быть, получил деньги, потому что уже само дыхание Проныры прославило бы «Милуоки».
— Ага, — ответил он. Он вытащил доллар и положил на стол, испещренный круглыми отпечатками множества пивных стаканов, которые там перебывали. — Как жизнь?
— Просто отлично. Что думаешь про этих новых лабухов? Классно, а?
— Порядок, — сказал Бен. — Ну-ка, прикончите эту штуку, пока она не выдохлась. Я ставлю.
— Весь вечер ждал, чтоб кто-нибудь сказал это! Джеки! — заорал Крейг. — Неси моему корешу кувшин! Будвейзера!
Джеки принесла кувшин на подносе, где в беспорядке валялась мокрая от пива мелочь, и сняла его на столик, отчего на правой руке вздулись мускулы под стать премированному борцу. Она взглянула на доллар так, словно это был таракан какой-то новой породы.
— С вас бакс сорок, — сообщила она.
Бен выложил еще одну бумажку. Девушка взяла обе, выудила из разнообразных луж на подносе шестьдесят центов и сказала:
— Проныра Крейг, когда ты так вопишь, ты похож на петуха, которому сворачивают шею.
— Лапуля, ты чудо, — отозвался Проныра. — Это Бен Мирс. Книжки пишет.
— Будем знакомы. — сказала Джеки и исчезла в полумраке.
Бен налил себе стакан пива. Проныра последовал его примеру, профессионально наполнив стакан до краев. Пена нависла над ними, грозя перелиться — и осела обратно.
— Твое здоровье, корешок!
Бен отсалютовал стаканом и выпил.
— Ну и как твоя писанина?
— Отлично, Проныра.
— Видел, как ты крутился с малышкой Нортон. Она настоящий персик, иначе не скажешь. Тут ты лучше выбрать не мог.
— Да, она…
— Мэтт! — завопил Проныра, напугав Бена до того, что он чуть не выронил стакан.
«Господи, — подумал Бен, — он правда похож на петуха, прощающегося с этим светом».
— Мэтт Бэрк! — Проныра бешено замахал, и седой мужчина поднял в знак приветствия руку, начиная пробиваться сквозь толпу.
— Вот мужик, с которым тебе надо свести знакомство, — сказал Проныра Бену. — Мэтт Бэрк — головастый сукин сын.
Приближающийся к ним мужчина выглядел лет на шестьдесят. Он был высокого роста, в чистой, расстегнутой у ворота фланелевой рубашке, а волосы, такие же белые, как у Проныры, были подстрижены армейским ежиком.
— Привет, Проныра, — сказал он.