— Нет, ты не должна выглядеть такой опрятной, пристойной, если уж твоей свадьбе суждено случиться. Твоя шея должна быть полностью открыта.
Интересно, подумала я, эти нарядные кружева отвлекут внимание от позорного декольте?
Элайза встала, при этом ее худые колени издали хруст, и направилась на кухню в поисках хлеба, чтобы сделать тост. Я не видела, чтобы она ела еще что-нибудь, не считая пиленого сахара. У нее был разочарованный вид. Может быть, я недостаточно серьезно к этому отношусь. В гостиной стоял запах гниющих фруктов; практически заполнив собой все дыхание, проникнув внутрь моих легких.
Я бегло пролистала «Конфетти». Как много важных аспектов, которые я не учла: машины, план рассаживания, порядок выступлений.
— Хлеба нет. Выпьешь джин с тоником? — спросила Элайза.
Мне уже приходилось иметь дело с ее джином и тоником: полпинты джина «Гордон» и чисто символически капля теплого тоника. Без лимона или льда. Она появилась с двумя чайными стаканами, разрисованными золотистой каймой и цветочками. Эльза их коллекционировала. Она собирала тарелки в форме листьев латук-салата, замысловатые веера, асимметричные шляпы, что всегда выглядело немного зубасто. Однако она всегда теряла интерес, прежде чем коллекция становилась достаточной, чтобы представлять собой нечто.
— Я тут встретила кое-кого, — произнесла она, усаживаясь рядом со мной по-турецки, и сделала большой глоток из чайного стакана.
— А почему не сказала? Кто это?
Элайза небрежно усмехнулась.
— Возможно, все уже прошло. Все это как-то меня смущает. Он был значительно моложе. А я достаточно взрослая, чтобы прекрасно это понимать.
Я понятия не имею, сколько ей лет на самом деле. Несколько лет назад она отмечала свое тридцатилетие на речном пароходе. Она появилась одетой с «вызывающим шиком», как она говорила, обмотанная в индийское фабричное сари с драгоценными камнями, в сопровождении ситарной музыки. На следующий год в небольшом баре, декорированном под светлое дерево, с официантами, подающими маленькую рыбку и чипсы в кулечках, в довольно пристойной обстановке она отмечала, как она заявила, свое настоящее тридцатилетие. Теперь она сидела и ковыряла ужасного вида болячку на своей голени.
— Он не может быть таким молодым, — предположила я.
— В общем, ему двадцать четыре, так что это смешно. Давай отшлепай меня.
Я засмеялась, пробуя джин на язык, слишком теплый из-за крепости алкоголя.
— Дейл, помнишь помощника Грега? Ты познакомилась с ним на тех съемках. Я не жду от этого ничего. Ты знаешь, это всего лишь физиология.