Лайла плюхнула картонную коробку на кухонный стол и сорвала с нее крышку.
— Вы из-за чего-то поругались? — спросила она.
От пиццы исходил острый запах томатного соуса и консервированных шампиньонов. У Аны забурчало в животе. В Общине никто не ел такие продукты, особенно девушки ее лет, которым надо было думать о цвете своего лица и здоровье своего организма, которому вскоре предстояло вынашивать детей.
— Поругались? — переспросила Ана.
Лайла вынула кусок пиццы и, переложив на тарелку, подала Ане. Ана неуверенно потрогала его.
— Ну, может, это он волнуется насчет завтрашнего вечера, — сказала Лайла.
— А что будет завтра вечером?
— Ну, раз он больше не под арестом, то снова начнет помогать одному Чистому из Общины перебраться к «просветителям». Этот тип хочет исчезнуть.
Ане вспомнились те трое Чистых служащих «Новастры», которые якобы были похищены.
— А почему он хочет исчезнуть?
Лайла пожала плечами, запихивая в рот пиццу.
— Он министр. И у него есть какая-то древняя запись, которая доказывает, что «Новастра», правительство и председатель Коллегии придумали все это дело с Чистыми еще до того, как тот нобелевский лауреат открыл генетическую метку шизофрении. Ты знаешь, что такое Взгляд?
При упоминании об отце Ана покраснела, но, похоже, Лайла этого не заметила.
— Э-э… это когда смотрят на что-то?
— Нет, я имею в виду «Просвещенный взгляд».
— Это то «Просвещение», в котором Коул состоит?
Лайла кивнула, жуя пиццу.
— Но это совсем не то, что ты думаешь.
— Я уже не знаю, что и думать.
— Ну, для начала и это уже хорошо, — с улыбкой сказала Лайла. — Сначала проект «Просвещение» был просто одним из временных лагерей, устроенных правительством после катастрофы с жильем. Но вот только летом по нему прокатился вирус. Журналисты чересчур раздули проблему, и в результате правительство устроило для лагеря шестимесячный карантин. Правительство позаботилось о том, чтобы стены были непреодолимыми. В лагерь никого не впускали, из него никого не выпускали. В итоге спустя девять месяцев лагерь признали полностью здоровым, и правительство объявило, что всех переселят на север. Многие жители лагеря захотели остаться. Начались массовые протесты и так далее, и тому подобное, и в конце концов правительство отступилось и оставило всех в покое. Тебе что-то из этого не кажется знакомым?
Ана покачала головой.
— Ну вот, лагерь работал над тем, чтобы полностью себя обеспечивать. Животные, посевы, собственные энергетические установки для электричества и артезианские скважины. Спустя несколько лет, когда туда приехали документалисты, чтобы снять ролик о последствиях, то оказалось, что жители лагеря ведут идиллическую жизнь по сравнению с безумным хаосом Города. Это все было до референдума по вопросу о генетическом отделении Чистых. В средствах массовой информации лагерь назвали «Проект „Просвещение“». Многое из того, что защищали живущие там люди, шло вразрез с действиями политиков. Когда голос сторонников проекта стал громче и начал политизироваться, официального представителя проекта, Ричарда Кокса, стали обвинять и поносить. Попытались представить дело так, будто он — шарлатан, антиобщественный тип и стремится только к власти.