Почти половину пути они проехали молча, обменявшись всего двумя-тремя фразами. Чтобы как-то избавиться от напряженности, Кира неестественно бодрым голосом стала рассказывать всякие достоверные и недостоверные анекдоты и ужасы из русской истории. Грег слушал, глядя прямо перед собой на дорогу и изредка вставляя слово-другое.
Кириных историй хватило почти до Москвы. Однако, когда машина пересекла Кольцевую дорогу, опять установилось напряженное молчание. Кира почувствовала громадное облегчение, когда «БМВ» остановился наконец у ее подъезда.
— Большое спасибо за чудесную прогулку, — попыталась она прощебетать как можно беззаботней, уже открывая дверцу машины.
Но внезапно Грег удержал ее за руку.
— Кира, я не хочу, чтобы вы…
— Нет-нет, не надо ничего говорить! — быстро перебила она. — Все получилось так нелепо… Вероятно, нам не стоит больше видеться… Спасибо, и закончим на этом!
И прежде, чем он успел что-либо ответить, она выскочила из машины и вбежала в подъезд.
В квартире было пусто. Аленка еще не вернулась из театра. Кира без сил опустилась на стул в коридоре; голова кружилась, мысли путались. Он, конечно, не хотел, все вышло случайно, под влиянием минуты! И вообще, что ему, красивому, богатому и еще совсем не старому, до нее, одинокой, не слишком-то молодой женщины с ребенком! Захотелось развлечься, отдохнуть, провести денек с женщиной, с которой не надо напрягаться: английский она знает прекрасно, беседу поддержать умеет и внешне ничего себе, но не больше! А она, дура, почти влюбилась! Да нет, это наваждение какое-то, сейчас она ляжет спать, утром проснется, и все пройдет! Только не давать волю воображению! В самом деле, что это она так разволновалась из-за одного поцелуя, как девочка пятнадцатилетняя… Хотя сейчас пятнадцатилетние и из-за беременности не волнуются, просто делают аборты, и никаких проблем! А она всегда делала из мухи слона…
Внезапно открылась входная дверь, и почти тут же щелкнул выключатель.
— Мама? Ты почему сидишь в темноте? Что-нибудь стряслось? Тебе плохо? — Аленка присела перед Кирой на корточки и встревоженно заглянула ей в лицо. — У тебя щеки горят, и глаза какие-то странные.
— Все в порядке, мой родной. Просто я очень устала. — Кира взяла себя в руки и улыбнулась дочери. — Как Караченцов?
— Ой, мамочка, потрясающе! Ты тоже должна посмотреть…
Не зря говорят, что утро вечера мудренее. Утром события предыдущего дня уже казались Кире нереальными, выдуманными. Она почти убедила себя, что все это — и поездка в Суздаль, и обед под рябиной на обочине, и все остальное — плод ее воображения. Она стала сомневаться даже в реальности существования Грегори Мартена.