— Не погубишь. Но да, даже с этим риском. Ты не считаешь это равнодушием, так ведь? Разве равнодушие сломило тебя и привело сюда?
— Мне… — и тут исступление правды заставило Дагни притянуть к себе голову Голта и бросить ему в лицо: — Мне было все равно, погибнем мы потом или нет, лишь бы увидеть тебя!
— Я был бы разочарован, если бы ты не пришла.
— Знаешь, что это такое — ждать, запрещать себе, откладывать на день, потом еще на день, потом…
Голт усмехнулся.
— Знаю ли? — негромко произнес он.
Дагни беспомощно уронила руки: она вспомнила о его десяти годах.
— Когда я услышала твой голос по радио, лучшую речь, какую только… Нет, я не вправе говорить тебе, что о ней думала.
— Почему?
— Ты думаешь, что я не приняла ее.
— Примешь.
— Ты говорил отсюда?
— Нет, из долины.
— А потом вернулся в Нью-Йорк?
— На другое утро.
— И с тех пор здесь?
— Да.
— Слышал ты обращения, которые они посылают тебе каждую ночь?
— Конечно.
Дагни медленно оглядела комнату, взгляд ее перемещался от городских башен за окном к деревянным балкам потолка, к потрескавшейся штукатурке на стенах, к железным ножкам его койки.
— Ты все время был здесь. Жил здесь двенадцать лет… здесь… вот так…
— Вот так, — сказал Голт, распахивая дверь в конце комнаты.
Дагни ахнула: вытянутая, залитая светом комната без окон в оболочке из поблескивающего металла, напоминающая маленький танцзал на подводной лодке, была лучшей современной лабораторией, какую она только видела.
— Входи, — пригласил ее с улыбкой Голт, — мне больше не нужно скрывать от тебя секреты.
Это было как переход в иную Вселенную. Дагни посмотрела на сложное оборудование, искрящееся в ярком рассеянном свете, на сеть блестящих проводов, на классную доску, исписанную математическими формулами, на длинные ряды предметов, созданных благодаря суровой дисциплине целеустремленности, потом на прогнувшиеся половицы и крошащуюся штукатурку мансарды. «Или — или», — подумала она; перед миром стоял такой выбор: человеческая душа в образе того или другого.
— Ты хотела знать, где я работал одиннадцать месяцев в году, — сказал Голт.
— И это все, — спросила Дагни, указывая на лабораторию, — приобретено на зарплату, — она указала на мансарду, — неквалифицированного рабочего?
— О, нет! На арендную плату, которую Мидас Маллиган платит мне за электростанцию, за лучевой экран, за радиопередатчик и еще несколько работ такого же рода.
— Тогда… тогда почему тебе приходилось работать путевым обходчиком?
— Потому что заработанные в долине деньги нельзя тратить за ее пределами.
— Где ты взял это оборудование?