Отсюда лог имел вид озера или остановившейся реки; там и сям торчали метелки затопленного тальника и черемушника, колыхался всякий лесной мусор. Закатная тень дальнего высокого берега доползла до середины водной глади, и на границе тени и солнечного блеска они увидели вагончик буровой вышки с трубчатой ажурной мачтой и поодаль другой, но уже без мачты — дизельную станцию.
Вокруг станции оставалась ленточка суши, а сени буровой уже были притоплены, и возле распахнутых дверей тепляка, покачиваясь, плавала ржавая, железная бочка.
На крыше буровой сидели двое. Вернее, один сидел, свесив ноги в сапогах, а другой, в одних плавках, стоял, размахивая рубахой. На кронштейнах мачты ветерком пошевеливало развешенную для просушки одежду.
Митя, щурясь от слепящих бликов, вгляделся.
— Кажись, наши, — сказал он удивленно. — Сменный Соломин... с помощником Серегой Бурловым. Ну дают мужички!.. Серега! Бурла! Ты, что ли? — крикнул он.
_ — А кто же! — веселым, даже каким-то залихватским голосом откликнулся парень, перестав махать рубашкой. — С Петровичем вот на пару загораем!
— И давно?
— Да в ночную, гадский род, прихватило. Не заметили как! Мы тут две бочки связали, Жупиков на них выгребся, в Глушинку ушел. А мы вот загорать остались. Правда, Петрович загара не любит, говорит: чё им делать...
— Мы только что оттуда, — сказал Митя. — Никто не попался.
— Он, видать, прямой тропой пошел.
— Никого он там сегодня не найдет, гудят все.
— Да мы уже поняли! А ты чё на какой-то колымаге? Я же говорю Петровичу — это Митя-танкист, а он: ну да, такой техники у нас сроду не было!
— Я под леспромхозом в овраг курнулся, вот масло везу.
— Да ты чё?! Утоп, что ли?.. У нас только на тебя и надёжа была. Мы тут с Петровичем рассуждаем: если Митя с главбазы вернулся, то порядок, а так... Эх!..
Сергей расстроенно прошелся по крыше тепляка, опустился на корточки возле молчаливо сидевшего Петровича, они о чем-то заговорили.
— Эй! — крикнул Митя. — Сколько тут можете продержаться?
— Да мы-то хоть сколь! Как космонавты! Спальники, гадский род, только подмокли, ночью дуба дадим. А вот если станок зальет и дизель в станции — тогда его так, так и перетак!
— Ты чего лаешься? — упрекнул его Митя. — Не видишь — девушка.
— А... — махнул в сердцах парень, — у всех праздник, а тут...
— Петрович! — обратился Митя к сменному мастеру, сгорбленно и как-то безучастно сидевшему на краю крыши. — Сильно прибывает? Часа два-три продержитесь, не зальет?
Петрович, в шапке-ушанке и брезентовой мешковатой куртке, всем корпусом наклонился вниз, внимательно посмотрел на воду, будто первый раз ее видел, что-то сказал Сергею. Сергей прокричал, как бы перевел ответ: