Пели лягушки. Снисходительно мерцали далекие звезды. Луна прощалась с буйством десятидневного праздника доброй и всепрощающей улыбкой актрисы Майи Аймедовой.
Я шла темной аллеей. Шла прощаться с густой тишиной Ботанического сада, подарившего мне безумную сладость южных ароматов.
«Ах», — думала я. «Хо-ро-шо», — вторили мне понятливые лягушки.
«Ох», — думала я. «Кра-си-во», — подтягивали они.
Мой внутренний голос выводил чистый звук, не отягощенный мыслями и мимолетными впечатлениями.
Их слаженный хор вторил мне стройно, не отвлекаясь на мимолетных комаров.
Гармония была полной, и, казалось, ничто не может ее нарушить.
…Они возникли внезапно, врасплох, вкрутую — из темноты — три телосложения. Абсолютно мужского пола.
Хор смолк. Внутренний голос зашептал что-то сбивчивое и невразумительное. Одно телосложение двинулось мне навстречу. Два других зашли в неглубокий тыл.
— Ну так когда мы увидимся? — цепкая рука легла на мое еще недавно такое счастливое плечо.
— Зачем? — попыталась я освободиться. Безрезультатно.
— Я хочу.
Я поняла, что имею успех. Но пользоваться этим успехом почему-то не хотелось.
— Завтра, — сказала я, чтоб не унизить человека молчанием.
— Когда?
— В семь часов вечера, — мой внутренний голос, с трудом приходя в себя, сконфуженно чихнул и извлек из архива биографии вполне правдоподобные цифры.
— Где?
— Возле гостиницы «Турист», — я махнула оставшейся рукой в сторону нашего комфортабельного приюта и… замелькали перед глазами лица веселящихся друзей, уютная дымность пресс-бара, полусладкое, «Бони М», подземное озеро с теплой водой, горячие рукопожатия, цементный завод, пограничники… Где вы? Где все? Как далеко и неправдоподобно…
— Давай кольцо в залог!
— Не дам! — Я уже успела попрощаться со всем, что было сердцу так дорого, и стала жить в настойчиво предлагаемых обстоятельствах. Кольца было жалко.
— Не дам, и все.
— Не дашь — значит, обманешь. Не придешь.
— Обману, — честно призналась я. — У меня самолет через два часа. Рано-рано утром.
— А ты что, не местная?
— Я из Москвы.
— А здесь что делаешь?
— На кинофестиваль приехала. — Длинное слово «кинофестиваль» прозвучало так одиноко и жалобно, что на глаз напросилась слеза. И она бы выползла, если бы не «ой».
— Ой, — сказало телосложение дрогнувшим голосом и с испугом сбросило руку с моего плеча.
Я хотела было испугаться еще больше, но обрушившийся на меня поток слов опередил мое желание.
— Ой, простите, я не знал, что вы… я не хотел… Я так люблю кино. Для меня же… это… как это… из всех этих… искусств… Если бы вы сразу сказали, что на фестиваль… Как вам наш Ашхабад… Ну да, сейчас, конечно, плохо… Я виноват… Извините… я думал… А теперь как же быть…