Сегодня же назначьте, Виталий Сергеевич. И переведите в надзорку.
По существу, Капитолина права, конечно, но зачем вслух при самой Неуёмовой? Та все еще растерянно повторяла:
Меня нельзя колоть! Меня нельзя колоть! — ни к кому прямо не обращаясь, а вообще всем, всем, всем, как сигнал SOS. Виталий отошел от Неуёмовой, Капитолина сказала покровительственно:
Вы только спустились? Ну, а мы уже все. Так что справляйтесь сами. — (Слава богу!) — Кого там приняли?
Первичную больную положили к нам. Уже все назначил.
Ну и хорошо. Что у нее? Эс-це-ха?
Так сокращается слово «шизофрения» — по первым трем латинским буквам. И для краткости, и чтобы не поняли больные. Ну, а поскольку болезнь эта царит в психиатрии, то существует для нее и много других эвфемических синонимов: «Блейлер», «шуб», «процесс». Люда, например, любит говорить «процесс».
Не знаю еще. Только поступила. В направлении — бред, в приемном неконтактна.
Сколько ей?
Девятнадцать.
Наверное, эс-це-ха. Ну, мы пошли.
Капитолина ушла, и Люда за ней, и Анжелла
Степановна.
Вот так: еще и не видела Веру Сахарову, а уже готов диагноз. Вполне возможно, Капитолина права, но очень не хочется, чтобы она оказалась права!
Виталий Сергеевич, здравствуйте! — прямо в самое ухо.
Здравствуйте, Тамара.
Виталий Сергеевич, здравствуйте!! — еще громче.
Здравствуйте-здравствуйте, Тамара. Мы же только что поздоровались.
Виталий Сергеевич, здравствуйте!!! — уже в полном отчаянии закричала приземистая расплывшаяся молодая женщина. — Здравствуйте, Виталий Сергеевич, отчего вы не здороваетесь?!
Ну что ты говоришь, Тамара, — вступилась пожилая положительная сестра Екатерина Николаевна, — Виталий Сергеевич пять раз с тобой поздоровался.
Женщина вдруг изо всех сил ударила себя по лбу, и еще раз, и еще!.. Екатерина Николаевна схватила Тамару за одну руку, Виталий — за другую, та вырывалась, пытаясь ударить себя по голове.
Сука!.. Сука!.. Сука!.. — кричала при этом Тамара.
Подбежали еще сестры, одной из них Виталий передал руку Тамары, которую держал было: врачи удерживают больных только в неотложных случаях, нормально это дело сестер.
Ну, что с вами, Тамара?
А чего она говорит, что я вру?! Сука… Сука… Это не я кричу, это дядя Костя кричит и палкой по голове меня лупит… Сука… Сука… Виталий Сергеевич, вы же мужчина, вы должны его прогнать!
Прогоню, только не сразу. Зачем же вы себя по голове бьете?
Это я дядю Костю колотила: он там сидит.
И вам не больно?
Нет, мне не больно. Ему больно.
Наверх отправить и в надзорку? — шепнула Екатерина Николаевна. Хорошие были времена, когда медики знали латынь! Можно было объясняться при больных. Но теперь-то латыни никто не знает — так зачем же шпарить по-русски, хоть бы и шепотом? Ну, конечно, Тамара услышала!