— Матушка, а твоя Софи Колетт ничуть не ниже, чем ее слишком молодая долговязая тетушка.
Коринна озабоченно сдвинула брови.
— Да, Джулиан, вынуждена с тобой согласиться. Весьма прискорбно, что она так выросла. Я сразу это заметила, но не стала ей ничего говорить, поскольку не вижу ровным счетом никакой возможности поправить дело. Слава Богу, ты очень высокий, и рядом с тобой ей не придется сутулиться. И все-таки бедняжке не повезло. Полагаю, любому джентльмену куда приятнее смотреть на девицу сверху вниз, чем встречаться с ней глазами на равных. — Она умолкла и несколько секунд изучала выражение его лица. — Признайся, дорогой, ее рост внушает тебе отвращение?
— Вовсе нет. В кои-то веки я буду танцевать без риска для собственной шеи.
Джулиан приготовился. Ему надо всего лишь встретиться с юной леди, быстро пригласить ее на вальс, отбарабанить какую-нибудь несусветную чушь про серп луны, проглядывающий сквозь тучи, и — свобода. Он сможет немедленно покинуть эту кошмарную выставку драгоценностей, эти оплывающие свечи, эти пальмы в кадках. Особенно ту, рядом с которой все еще стоял Ричард Лэнгуорт и сверлил, сверлил, сверлил его взглядом… Итак, он вырвется отсюда, окунется в ночную прохладу, пешком пройдется до порта и поищет людей, недавно прибывших из Константинополя. Его беспокоила «Голубая звезда». На днях он виделся с Харланом Уиттакером, но управляющий не получал о корабле никаких известий. Зато Харлан с удовлетворением сообщил, что последняя партия контрабандных товаров принесла очень и очень внушительный доход.
Матушка по-прежнему говорила без умолку, но Джулиан давно научился согласно кивать, размышляя о своих делах. Его вывела из задумчивости Роксана Рэдклиф. Она явно двигалась в их сторону, грациозно прокладывая путь сквозь толпу и увлекая за собой Софи.
— Она действительно слишком молода для опекунши. Вероятно, тебе придется взять под свое покровительство их обеих, — заметил он.
— Джулиан, не надо преувеличивать. Она не юная барышня, а старая дева, и сама мне об этом сказала. А еще она сказала, что ей вообще не нужен муж. По словам мисс Рэдклиф, ее совершенно не интересуют джентльмены, и она приехала в Лондон на светский сезон исключительно ради Софи. Если она говорит правду — в чем я сильно сомневаюсь, поскольку я не гак глупа, — тогда ей не откажешь в здравом смысле. Какое там замужество при таких варварски рыжих волосах! Кто станет восхищаться подобным безобразием? Силы небесные, — матушка внезапно перешла на трагический шепот. — На нас надвигается моя проклятая невестка. Лорелея. За что мне такое испытание? Почему так скоро? Боже, чем я прогневала тебя? Какой грех невольно совершила? Даже не знаю за собой настолько тяжелых проступков, хотя, — она вздохнула, — мне следовало помягче отвергнуть притязания благочестивейшего мистера Динвитти. Ноя не сдержалась, и вот наказание.