Торпи (Парфентьев) - страница 6
Странный зверёк лежал неподвижно, будто мокрая тряпочка. Крысы окружили малюсенького незнакомца плотным кольцом и, тычась в него своими любопытными острыми мордами, засудачили наперебой:
— Посмотрите только, какое жалкое существо!
— И какое мокрое!
— Настоящая гадость!
— И откуда берутся такие заморыши?
— С реки, откуда! Я своими глазами видела, как оно перелетело через лодку и шлёпнулось прямо здесь.
— А мне показалось, оно с неба упало.
— Сам ты с неба упал!
— А что это там такое у него?
— Где?
— Да вон, торчит между лап.
— Хвост…
— Хвост? Таких хвостов не бывает!
— Нет, хвост: просто ему бревном его переехало…
— Вот бедняжка! Наверно, ему больно…
— Ещё бы. Тебе бы так хвост переехало!
Гневный писк, долетевший со стороны реки, прервал их болтовню:
— Заглохните, идиоты! Быстро все сюда!
У воды стоял мокрый Харчо. Рядом с ним на песке неподвижно лежал Кислый Батон. Он не дышал. Харчо только что вытащил его на берег.
— Наш вожак погиб, он утонул, — сказал Харчо. — Теперь я главный!
Крысы окружили утопленника и с интересом стали его рассматривать.
— Гляди, как у него живот раздуло, — воскликнул Одноухий. — Видать много воды наглотался!
— И пасть раскрыта, — сказала Брынза, жена Харчо. — А я и не знала, что у Кислого Батона почти все зубы дырявые.
— Он был стар, — ответил Харчо. — Молодая крыса не тонет. Ну, чего уставились? Делайте волокушу и тащите его в Красную Яму. Две молодые крысы тут же побежали за ивовыми ветками для волокуши. Когда кто-нибудь из шайки умирал, его укладывали на волокушу и тащили к Красной Яме — крысиному кладбищу. Там мертвого сородича сбрасывали на дно и оставляли на растерзание воронам. Крысы не чтили память своих предков.
После того, как с бывшим вожаком разделались, как полагается, снова вспомнили про необычного зверька, свалившегося к ним словно с неба.
— И эта вот гадкая, мокрая, сопливая тряпочка убила Кислого Батона? — с удивлением спросил Харчо, наклонившись к зверьку и обнюхав его с головы до кончика хвоста.
— Да, это он убил, я точно видел, — подтвердил Одноухий.
— Добавляй всегда «сыр», — неожиданно рявкнул Харчо, щёлкнув на него зубами. — Я теперь ваш вожак!
— Куда добавлять какой сыр? — удивился Одноухий.
Харчо подскочил к нему и, за непонятливость, укусил.
— В конце слов добавляй, дубина! Если ты говоришь: «Это он убил», то добавляй — «сыр». Понял?
— Понял! — Одноухий вытянул хвост стрункой. — А почему надо «сыр» добавлять?
— Дурак, так надо! Так всегда вожаку говорят, из уважения. Ясно?
— Ясно, сыр!
— Вот, теперь правильно. — Харчо довольно осклабился.